26-летний Артём Истомин неожиданно был назначен старшим тренером женской сборной России. Несмотря на рекордно молодой возраст для этой должности, он уже опытный специалист, который отработал в сборной страны весь предыдущий олимпийский цикл. Кроме того, к его группе присоединились два самых перспективных молодых биатлониста страны – Карим Халили и Даниил Серохвостов.
По словам старшего тренера мужской сборной Юрия Каминского, судя по составу группы Истомина, молодой специалист будет отвечать чуть ли не за 70 процентов результата всей биатлонной сборной. В эксклюзивном интервью Metaratings.ru Артём Истомин рассказал:
- о приглашении на должность и своих принципах работы;
- чем хороши парни в женской команде;
- как к нему следует обращаться спортсменам;
- кто из специалистов оказал на него влияние;
- как будут распределяться его полномочия с Виталием Норицыным.
«Происходящее в мировом биатлоне даёт возможность экспериментировать»
– Вы самый молодой старший тренер в истории российского и советского биатлона. Считаете это своим профессиональным достижением?
– Я сам себе недавно задавал такой вопрос. Думаю, что либо ситуация сложилась так, что это произошло, либо это совокупность факторов. Одно дело было попасть в команду, но другое – в ней закрепиться и быть полезным. Для меня это важнее.
– Ранее вы провели полноценный цикл в качестве тренера мужской команды. Что побудило вас подать заявку на то, чтобы возглавить сборную?
– Заявку я на это не подавал. Мне поступило предложение от президента СБР возглавить сборную.
– А почему президент выбрал именно вашу кандидатуру? Какую программу предложили ему?
– Скорее всего, тут тоже сыграла роль совокупность факторов. Во-первых, происходящее в мировом биатлоне даёт возможность экспериментировать. Во-вторых, он много беседовал со спортсменами и другими специалистами, а потому решил предложить мне самостоятельную работу в команде.
– Кто из специалистов оказал наибольшее влияние на ваши тренерские воззрения? Я тоже слышал от Майгурова, что ему понравилось ваше видение тренировочного процесса.
– Четыре года я проработал помощником старшего тренера в команде. Всё это время я анализировал тренировочный процесс и соревновательную деятельность, но именно как тренер, а не аналитик. Смотрел, почему спортсмен побеждает, а почему проигрывает, в каком компоненте он уступает, и почему так происходит. Всё это время я набрасывал для себя черновички, пытался анализировать и предполагать.
Были случаи, что перед чемпионатом мира я прикидывал предположения о последствиях того или иного тренировочного плана, а затем проверял по итогам, сходятся ли они с результатами. Также я изучал зарубежный и отечественный опыт. Всё это помогло мне сформировать видение тренировочного процесса. Большой вклад в него внёс Юрий Михайлович Каминский, с которым мы плотно проработали два года. Это бесценный опыт работы. Кроме того, этой зимой я работал самостоятельно, что повлияло на решение президента СБР предложить мне эту работу.
– Кто-то вносил корректировки в ваш план?
– Итоговую концепцию, которую я сформировал совместно с Виталием Норицыным, перед началом первого сбора представил в аналитический отдел во главе с Андреем Сергеевичем Крючковым (бывший личный тренер Антона Шипулина – прим. Metaratings). Там внесли некоторые корректировки, и теперь начинаем заниматься дальнейшим планированием конкретного тренировочного процесса.
– Многие специалисты, которые как позитивно, так и негативно оценивают ваше назначение, сравнивают вас с Андреем Крючковым – сильным теоретиком, прекрасно знающим методические основы биатлона, но без спортивного бэкграунда. Какой у вас с ним контакт был все эти годы?
– С первого года моей работы в сборной у меня был тесный контакт с ним и его командой. Я бы не сказал, что Андрей Сергеевич исключительно теоретик. Многие не знают, что он занимался и занимается практической деятельностью, помогая спортсменам, в том числе профессиональным. Я все эти годы тоже работал в команде. Видимо, эти люди не совсем осведомлены о моей деятельности и не видели, как я там работал. Те люди, которые это видели, считают по-другому.
«Могу посоветоваться с Норицыным, но не согласиться с ним. Все планы пишутся в первую очередь мной»
– В нашем биатлоне бытует мнение, что тренером высокого уровня может стать только спортсмен высокого уровня. В мире спорта хватает обратных примеров, самый яркий из которых – Жозе Моуринью, начавший свою карьеру в 33 года. Он является для вас примером?
– (смеётся) Он в том числе, но помимо него есть много примеров. Того же Майкла Фелппса тренировал вообще биомеханик, Мартина Сундбю тренировал его младший брат. Дело не в том, сколько спортивного опыта было у тебя, а в том, сколько этого опыта ты правильно проанализировал.
Я согласен, что опыт очень важен, поэтому с первого года работы я встречался со многими тренерами, которые имеют большую практику. Мы много обсуждали именно методические вопросы, а не бытовые вещи. Я много кому надоедал с этими вопросами, много проводил времени в Санкт-Петербурге в институте Лесгафта. Порой даже не заезжал домой между сборами, а ездил общаться со специалистами, чтобы как можно быстрее влиться в эту среду, получить их опыт. Спасибо им всем за то, что мне помогали.
– С кем из иностранных коллег вы общались больше всего на этапах Кубка мира?
– С Йоханнесом Лукасом (тренер сборной Швеции, ученик Вольфганга Пихлера, – прим. Metaratings), с которым мы проводили совместный сбор в Риднау и делали совместную тренировку. Обсудили с ним некоторые методические вопросы. С норвежцами также много пересекались и общались на Кубке мира и Кубке IBU. В основном общались со скандинавами. Также я контактировал с Рикко Гроссом и узнавал о его опыте работы в России и за рубежом.
– Почему вы выбрали напарником именно Виталия Норицына? Вы заранее обсуждали с ним возможность совместной работы?
– Мы с Виталием Норицыным давно вместе работали на этапах Кубка мира и беседовали по методическим вопросам. Каждый день обсуждали с ним соревнования, тренировочный процесс и не только. Конечно, мы во многом сходились с ним во мнениях по тренировочному процессу, в том числе и в последний год общения.
Он придерживается схожего взгляда на тренировочный процесс, как я и Юрий Михайлович Каминский. Также я считаю его сильным специалистом в стрелковом плане, который старается не просто загрузить стрельбой, а указать конкретные ошибки спортсмена и их исправить. Кроме того? он много работал с женщинами, а мне нужен именно такой тренер, так как женщины составляют большую часть нашей команды. Думаю, он мне хорошо поможет.
– Вы видите его тренером по стрельбе или помощником и в других вопросах? Каким будет ваше разделение функций?
– У нас нет разделения на тренера по стрельбе и тренера по функциональной подготовке. В трудовой книжке у меня просто написано «тренер по биатлону». Конечно, он будет помогать мне не только в стрельбе, но и в функциональном плане. Мы с ним всё обсуждаем. Он мне говорит, где уместны с женщинами такие нагрузки, а где нет.
– Вас не смущает, что Норицын – весьма авторитетный в женской команде человек? Кристина Резцова и Светлана Миронова выступали за его приглашение. Он будет иметь максимальное влияние на происходящее в команде, а отвечать за результат будете вы?
– Нет, потому что все наши планы пишутся в первую очередь мной, поэтому я понимаю всю свою ответственность и в конечном итоге сам принимаю решение. Я могу посоветоваться с ним или с другим специалистом, но при этом не согласиться.
Вы сами понимаете, что у нас не такая система подготовки, как в Норвегии, где все тренеры говорят на одном языке. Я совру, если скажу, что все российские тренеры друг друга понимают в тренировочном плане. Нет, конечно. Могут быть какие-то недопонимания, но мы стараемся это объяснить. Если ты не можешь это объяснить, значит, мы будем принимать другое решение.
«Для девушек смешанная группа будет преимуществом, а Халили и Серохвостов – самодисциплинированные спортсмены»
– Вы также пошли на смелый эксперимент, создав впервые в истории отечественного биатлона смешанную группу. Вы учитывали аналогичный опыт зарубежных команд или подобных групп в российских лыжных гонках?
– Конечно, я учитываю различный опыт. Не скажу, что негативно к этому отношусь. Считаю, что для девушек это будет преимуществом. Другое дело, что команда становится достаточно большой для группы из двух тренеров, поэтому мы будем привлекать дополнительных специалистов для работы в команде. Халили и Серохвостову вдвоем будет сложнее, но они друг друга дополняют в тренировочном процессе.
По тому, как они работают на сборе в Сочи, я заметил, что это самодисциплинированные спортсмены. Я не переживаю за то, что они работают отдельно от команды. Всю свою работу они знают. Все эти упражнения мы с ними уже выполняли. Не думаю, что это будет проблемой для них, но это будет пользой для спортсменок. У нас есть девушки как опытные и титулованные, так и менее титулованные, которые будут тянуться за лидерами. Вся команда будет от этого получать только преимущество.
– Под привлечением третьего тренера вы имеете ввиду постоянного члена вашего штаба или разовые привлечения других специалистов на тренировочные сборы?
– В том числе и привлечение других специалистов на отдельные сборы. Но при этом я надеюсь, что нам добавят третьего тренера в группу, потому что недостаточно двух специалистов на десять человек. Хотя бы на рубеже здесь должны работать вдвоём, а помимо этого один человек должен находиться на трассе.
– Этим третьим специалистом может стать Евгений Куваев?
– Возможно, и он. Но это нужно ещё с руководством согласовать. Конечно, мы предложим все кандидатуры, но вопрос ещё в том, сможет ли нам Минспорта дать это дополнительное место.
«С Халили и Серохвостовым случались рабочие ссоры, потому что я требователен»
– Юрий Каминский в интервью нашему изданию посетовал, что вы и своим уходом его группу ослабили, да ещё двоих парней забрали и теперь в ответе за подготовку 70 процентов сборной России обоих полов. Я понимаю, что вы их не уводили, но согласны ли с его высказыванием?
– Насчёт 70 процентов я, конечно, не согласен, потому что и в других командах, в том числе и у Юрия Михайловича, достаточно сильные спортсмены. К тому же, мы будем с ними пересекаться и проводить совместные тренировки. Я не скажу, что это было моё желание – просто так сложилась ситуация, а мы должны ей управлять. Значит, нужно брать всё в свои руки и работать.
– Можно сказать, что на переход Халили и Серохвостова в вашу группу повлияли ваши хорошие личные отношения, которые сложились ещё в мужской сборной?
– Что значит личные отношения?
– Значит взаимопонимание. Есть вопросы, которые им проще обсудить с вами, чем с Каминским и Максимом Максимовым?
– У меня со всеми спортсменами, и не только нашей команды, достаточно хорошие отношения. Они и так могут ко мне обратиться за помощью. Молодые спортсмены из групп Каминского и Башкирова и сейчас могут ко мне обратиться за помощью, и я им, если нужно, помогу.
Я понимаю, что вы можете намекать на возможные дружеские отношения. Я к ним, как и ко многим другим, действительно хорошо отношусь, но в тренировочном процессе в мужской команде я был очень требовательным к ним. Даже сильнее, чем любой другой тренер. У нас даже случались рабочие ссоры, и это абсолютно нормально. Бывают ситуации, когда спортсмену тяжело в тренировочном процессе, и нужно помочь заставить его преодолеть себя.
«Не возражаю, когда тет-а-тет спортсмены переходят на «ты»
– Недавно у вас был период службы в армии. Чем вы там занимались, и что этот опыт дал вам как биатлонному наставнику?
– Конечно, я также дистанционно помогал работать команде, как мог. У меня отец тоже имеет воинское звание. Сейчас он начальник центра военно-патриотического воспитания в Сургуте, который раньше назывался центром специальной подготовки. Я с самого детства пребывал у него и уже получал армейский опыт.
Они занимались подготовкой молодых ребят к службе в армии. По итогам этой подготовки можно было получить знак отличия и иметь преимущество при попадании в элитные войска. С тех времён мне ещё была привита любовь к дисциплине. Мне отец всегда говорил, что самодисциплина — это путь к успеху.
– Сейчас вы закончили службу?
– Да.
– В каком звании?
– Также рядового, без каких-либо повышений.
– Как к вам обращаются спортсмены в команде: по имени или имени-отчеству, на «ты» или на «вы»?
– Конечно, есть обговоренные правила игры. Спортсмены их знают, поэтому я даже не говорю о них самостоятельно. Если мы находимся в команде, в коллективе, то, конечно, надо называть меня на «вы» и Артём Евгеньевич. Если разговариваем где-то тет-а-тет, то можем перейти на «ты». Мне это было бы удобнее, но в то же время я понимаю нашу систему.
Мне ближе европейский уклад, где тренер – это помощник для спортсмена, а не вышестоящий, а потому с ним можно на «ты». При этом я достаточно требовательный к ним, а в тренировочном процессе и дисциплине вне тренировок тем более.
– Я знаю, что в большинстве иностранных команд с тренерами общаются на «ты», но когда Евгения Павлова назвала в интервью своего наставника «Лёша Волков», многие это восприняли как грубое нарушение субординации и отсутствие дисциплины в команде. Надеюсь, в вашем отношении такого не будет.
– Я тоже на это надеюсь. В то же время, если у кого-то простреливает подобное в коллективе, я сразу останавливаю. Но не вижу ничего плохого, если в разговоре тет-а-тет мы перейдём на «ты».
– Как должен пройти предстоящий олимпийский цикл, чтобы вы гордились своей работой?
– Во-первых, самый сложный момент – это мотивация спортсменов. Её нужно удержать, потому что у нас сейчас отсутствуют международные старты. Но уже сейчас я начинаю им говорить о том, что началась наша подготовка к Олимпийским играм, а не к конкретному сезону, поэтому вы должны всю подготовку выстраивать с учётом этого, при этом наслаждаясь процессом. Прошедшие четыре года я проездил с Эдуардом Латыповым и видел, как рос этот спортсмен, прежде всего как профессионал. Когда к нему приходишь к нему в комнату за десять минут до тренировки, он делает дыхательные упражнения и разминку для мозга. Вы редко увидите такие кадры. Это в конечном счёте и даёт результат.
