Валерий Сарычев 10 лет выступал за «Торпедо», начинал в тени Вячеслава Чанова и Дмитрия Харина, а покидал «автозаводцев» в статусе лучшего вратаря СССР. Решив перебраться из развалившегося Советского Союза в Южную Корею, Сарычев стал одним из символов корейского футбола – «рука Бога» там ассоциируется с ним.
В большом интервью Metaratings.ru лучший вратарь СССР 1991 года, четырёхкратный чемпион Южной Кореи и победитель Кубка чемпионов азиатских стран рассказал:
- как страдал от переломов рук, но терпел боль и отказывался от операций;
- почему год не разговаривал с Валентином Ивановым;
- как советскому человеку прижиться в азиатской экзотической стране;
- почему из-за него в Корее ввели лимит на иностранных вратарей;
- как получал корейское гражданство и выступал в чемпионате до 45 лет;
- почему разочаровался в Матвее Сафонове и восхищается Игорем Акинфеевым;
- зачем российскому футболу переходить из УЕФА в АФК.
«Пропустить два года без футбола – это слишком дорогая цена, и я просто стал привыкать к боли»
– В 18 лет вы дебютировали за «Памир» в Первой лиге и за короткий срок выиграли конкуренцию у Станислава Карасёва. Как это было?
– Выиграл конкуренцию – это громко сказано. Мне немного повезло. Я после школы поступил в институт физкультуры и через полгода меня взяли в состав школы мастеров «Памир» Душанбе. После сборов нам предстоял региональный турнир. Я в то время даже вторым вратарём команды не считался. Основным был Станислав Карасёв. Мы прошли «Севастополь» и вышли на московское «Динамо».
– Это то «Динамо», что двумя годами ранее выходило в полуфинал Кубка Кубков УЕФА?
– Именно. В то время в «Динамо» играли великие футболисты: Пильгуй, Максименков, Гершкович, Новиков, Маховиков, Петрушин. Мы уступили первую игру в Душанбе при мокром снеге – 0:2. Ответный матч проходил из-за погодных условий не в Москве, а в Сочи, и я на него выходил запасным. Я решил выйти пораньше на поле, чтобы посмотреть разминку в исполнении динамовцев и заметил, что у Стаса Карасёва проблема с коленом. В это время наш главный тренер Секеч общался с Севидовым. Я подхожу и говорю: «Иштван Йожефович, там у Стаса заклинило колено». Секеч, не глядя на поле, мне отвечает: «А чего ты стоишь? Иди готовься».
– Что испытывали в тот момент?
– Там мандраж такой был, что я не мог ногу в бутсу засунуть. Я игру-то помню только какими-то эпизодами, всё было в таком шоковом состоянии, но сыграли 0:0. А через неделю уже начало чемпионата. На тот момент в Первой лиге было очень много достойных команд. Тот же «Спартак» Бескова начинал именно там в 1977 году. В составе были такие легенды: Хидиятуллин, Букиевский, Дасаев, Сорокин, Черенков, Гаврилов, Ярцев. В 1979-м они вышли в Высшую лигу и стали чемпионами СССР. Уникальность «Памира» заключалась в том, что это была единственная команда, которая прошла все сезоны Первой лиги, не вылетая и не поднимаясь выше.
– В «Памире» за 3,5 сезона вы наиграли почти под сотню матчей. При каких обстоятельствах переходили в ЦСКА?
– Я заканчивал институт и меня в любом случае должны были призвать в армию. «Памир» мне не давал гарантий, что я где-то буду служить и параллельно играть. И в это время в Душанбе приехал человек из ЦСКА и после игры против «СКА-Хабаровск» подошёл ко мне и сказал: «Тут Олег Базилевич заинтересован в твоём переходе в ЦСКА». Всё сложилось идеально для меня, а там куда ни посмотри, то звезда: Хидиятуллин, Сорокин, Тарханов, Новиков, Чесноков, Колядко. Но что касается атмосферы в ЦСКА, то было полное ощущение, что люди пришли в команду временно, отыграют два года и уйдут. Единения совсем не было.
– Вы пока ещё ни разу не упомянули о проблемах со здоровьем, но ведь у вас были серьёзные повреждения рук.
– Ещё в «Памире» у меня случился перелом обеих рук, и травму я сильно запустил. Я думал, что мозоли стали срастаться, но в ЦСКА случился рецидив. Был в советское время великий врач Олег Маркович Белаковский, он работал много с хоккеистами Анатолия Тарасова, ему я и пожаловался на свою проблему.
Он отвёз мои снимки в Бурденко, после чего предложил сделать операцию на обе руки, сблизить кости, но на восстановление ушло бы два года. Я был 21-летний пацан, пропустить два года без футбола – это слишком дорогая цена, и я просто стал привыкать к боли.
Меня комиссовали, дали «белый билет», и мне нужен был повод уйти из ЦСКА. Мне снова помог Иштван Секеч, он убедил Олега Базилевича, чтобы меня отпустили из ЦСКА, а затем ко мне подошёл капитан «Торпедо» Витька Круглов, который в то время начал служить в армии, и сказал: «Там Иванов с тобой хочет переговорить, позвони ему». Валентин Козьмич позвал в «Торпедо», так я переехал с «Сокола» на Автозаводскую улицу.
«Если Иванов не ругал и не делал замечания, значит, на человеке поставлен крест»
– Как состоялся ваш дебют за «Торпедо»?
– Когда я пацаном пришёл в «Торпедо», то Слава Чанов был лучшим вратарём СССР. У него ещё во время игровой карьеры была своя методика. Так как тренеров вратарей у нас не было, то и для меня он стал наставником. В 1984-м Слава сломал палец, играя за сборную СССР против Чехословакии. Первый матч у меня был как раз против ЦСКА, и мы проиграли 1:2, но потом победили московское «Динамо» (1:0), обыграли Ташкент (1:0), сыграли вничью со «Спартаком» (0:0) и затем обыграли «Шахтёр» (1:0) – я впервые увидел Валерия Воронина, а через две недели его не стало.
– Расскажите про Валентина Иванова.
– Легендарная личность. Это был великий футболист и выдающийся тренер. Я провёл в «Торпедо» ровно 10 лет – и именно при Иванове. Он просто знал, что ему надо делать. С ним было спокойно, но случались периоды, когда я физически в «Торпедо» был, но по сути меня не было.
– Это как?
– Когда тебя никак в команде не воспринимают. Был интересный эпизод. Слава Чанов уже ушёл в «Нефтчи», а к нам пришёл Димка Харин – очень талантливый молодой пацан. Действительно очень сильный вратарь, рос прямо на глазах. В какой-то момент я понял, что Иванов больше рассчитывает именно на него. В 1986-м мы выиграли Кубок СССР, победив «Шахтёр» (1:0), а после финала ко мне подошёл Никонов и сказал: «Валера, завтра ты едешь играть за дубль». Я удивлённо отвечаю: «Станиславович, а что-то не так?». Ответ: это решение Валентина Козьмича. И всё.
С тех пор мы не разговаривали с Ивановым полтора года. Его особенностью было, что если он кого-то ругал или делал замечания, то это означало, что Иванов видел в этом человеке перспективу и хочет сделать из него хорошего футболиста. Если же Иванов ничего не говорит, то значит на человеке поставлен крест. Это был мой случай.
– Думаю, любой современный футболист в подобной ситуации покинул бы клуб, но вы остались и впоследствии стали одним из лучших вратарей «Торпедо» в истории. Когда произошёл переломный момент?
– В начале 1987 года мы попали в Кубке УЕФА на «Бордо», а до игры во Франции мы неудачно сыграли в Ереване и в Баку. Мы едем в Бордо и уступаем – 0:1, ответную мы играли в Тбилиси и выиграли 3:2, но из-за правила гостевого гола вылетели. Чемпионат продолжился, и я понял, что пора поговорить с Ивановым, чтобы понимать, искать ли мне новую команду.
– Что он вам ответил?
– Он сказал: «Ты знаешь, был момент, когда я хотел тебя поставить, но ребята были против этого, никто не хотел, чтобы ты играл в воротах. Если хочешь остаться в «Торпедо», то оставайся, но максимум вторым вратарём».
– Для вас эти слова были сильно болезненными?
– Я его поблагодарил. Любой человек мог бы сломаться или обидеться, а у меня была гора с плеч. Я воспринял спокойно и решил, что буду заниматься исключительно собой. Буду приходить на тренировки и пахать. В конце того сезона Димка Харин неудачно сыграл в Киеве – выигрываем 2:0 и пропускаем два мяча. Схожая ситуация произошла в Тбилиси, тоже две результативные ошибки и 2:2. После этого Димка поехал играть за сборную в Швейцарии. На установке Иванов сказал, что против «Гурии» из Ланчхути играю я, все три заключительных матча я сыграл – мы попали в зону еврокубков.
«В Монако Гицелов добирался своим ходом с болельщиками, приехал за несколько часов до игры и забил победный гол»
– При каких обстоятельствах из «Торпедо» уходил Дмитрий Харин?
– После сезона команды обычно ездили в декабре за границу по разным вопросам. Мы уехали в Марокко, а когда вернулись в Москву, то прям в Шереметьево Иванова ошарашили: «Харин переходит к Бышовцу в московское «Динамо». С этого момента я стал первым номером «Торпедо», и даже Валентин Козьмич стал интересоваться моим мнением по разным вопросам. В 1988-м мы закончили с бронзовыми медалями, сыграв лишь в одном матче вничью.
– «Торпедо» в конце 1980-х и в начале 1990-х много играло в еврокубках. Какие главные впечатления от тех поездок?
– Мой дебют в еврокубках состоялся в Кубке УЕФА против «Мальмё». Шведы оказались очень неуступчивой командой, мы проиграли на выезде 0:2, а дома победили 2:1 и вылетели. Уже в следующем сезоне снова попали на шведскую команду «ГАИС», победили дома – 4:1, а после них попали на «Севилью».
В Испании весь день шёл ливень. Мои ворота закидали туалетной бумагой, так я ещё от гула ничего не слышал. В Монако перед нашей игрой шёл снег, а ещё очень удивил стадион «Луи Второй». В нём уже тогда были магазины, бары, всевозможные торговые точки. Там был лифт, мы поднялись на третий этаж и вышли прямо к полю. Хоть на игре присутствовал князь Монако, соперников тренировал Арсен Венгер, но как-то всё было поскромнее, чем сейчас. Была на том выезде ещё одна интересная история.
Сашке Гицелову не дали визу, он добирался своим ходом с болельщиками «Торпедо» и прибыл в Монако только за несколько часов до игры, вышел на поле и забил победный гол. В том сезоне-1990/91 мы дошли до 1/4 финала Кубка УЕФА, играли против «Брондбю». В Дании судья засчитал гол в наши ворота, которого не было, мяч не пересёк полностью ленточку. Дома мы сравняли счёт и проиграли лишь в серии пенальти. Было очень обидно.
– При каких обстоятельствах покидали «Торпедо»?
– Это был последний чемпионат СССР, и в «Торпедо» пришёл Сашка Подшивалов из «Арарата». Ко мне подошёл Иванов: «Валер, давай договоримся, мы Сашку пригласили, второй круг вы будете поочерёдно играть – то ты, то он. А в конце сезона мы всё равно тебя продадим за границу». Уже осенью у меня был вариант в Израиле. Там выбирали между мной и Сашкой Уваровым, но его кандидатура была в приоритете.
– Тогда на вас вышли корейцы?
– Я доигрывал сезон, и мне позвонил Владимир Абрамов из агентства «Совинтерспорт» – единственная наша организация, которая занималась трансферами за границу. Требуется вратарь в команду из Южной Кореи. Я согласился, всё с «Торпедо» согласовали. Я полетел на просмотр вместе с Витькой Лосевым из «Динамо». Нас поселили в гостиницу, проходит один день – тишина, второй, и только на третий приехал агент и пригласил на игру корейской команды, которая нас хотела подписать – «Ильва Чунма».
«Тренер корейской команды из 10 пенальти забил мне только один, назвал меня шайтаном и ушёл»
– Какое первое впечатление произвёл чемпионат Кореи?
– Уровень нашей второй лиги максимум. В чемпионате Корее было всего шесть профессиональных команд. Они не вылетали и играли в шесть кругов между собой. У всех был примерно одинаковый уровень. Нам с Витей на матче задала вопрос местная журналистка: «Если вас подпишут, то какое место займёт команда?» «Ильва Чунма» выше предпоследнего места не поднималась, но я ответил, что с нами она займёт второе место и в ответ увидел удивлённую реакцию.
– Чем удивил тренировочный процесс?
– Мы с Витей всё это время не тренировались и через два дня после матча поехали сразу на двухстороннюю игру. Основной состав играл против второго. Чтобы доукомплектовать вторую команду, за нее играли массажист, несколько отчисленных игроков и мы с Витей. Мы сыграли с основным составом 2:2 и 1:1. Через несколько дней ко мне подошёл главный тренер команды и сказал: «Встань в ворота, я тебе пенальти побью». Из 10 ударов только один гол. Повернулся ко мне, назвал шайтаном и ушёл.
– В удивительную команду вы попали.
– Да, тренер на следующий день подошёл ко мне и пальцем показал: «Мы тебя точно берём» и снова ушёл. Он был неразговорчив.
– За вас заплатили корейцы сто тысяч долларов?
– Да, всё так. С Витькой Лосевым там была другая история. Изначальная версия, что не дали рабочую визу, но там не договорились по деньгам. Причём «Динамо» было готово продать за небольшие деньги, но агент требовал с корейцев за капитана Олимпийской сборной СССР, выигравшей золото в Сеуле, в три раза больше.
– Насколько сильно вас удивила жизнь в Южной Корее?
– Я всё-таки вырос в Азии и примерно понимаю культуру, стиль и образ поведения, много общего. Корея же удивила тем, что это очень высокоразвитая страна, прогресс постоянный. После СССР показалась очень яркой, потому что всё сверкает и блестит.
Поначалу было трудно, потому что я был один и не знал ни одного языка. Вдобавок я привык, что наши команды закрывают футболистов перед матчами, а здесь ты представлен сам себе, должен за собой следить, сам себе готовить. В Корее есть культ возраста в команде. Если ты старше хотя бы на один год, то ты уже имеешь особое почтение у тех, кто младше. Знаете, что было самым страшным для меня в Южной Корее?
– Языковой барьер?
– Тренировки. Такого я даже в «Торпедо» не видел. Мне было 33 года, когда я приехал в Корею, ко мне было почтительное отношение, и тренер мне говорил: «Ты сам контролируй своё состояние, если надо бегать – бегай». Но я не мог стоять, когда команда бегает, я делал всё со всеми. Тренировки были просто страшными. В упражнениях необычного ничего не было, но страшная интенсивность, постоянные ускорения – и всё это происходило в семь часов утра.
– Как привыкали к местной кухне?
– Очень необычная пища. Меня сначала обособлено кормили европейскими блюдами, но питание всё равно было экзотическим. С Витькой мы первый раз поели на базе клуба, попробовали мясо, заправленное в соусе, блюдо называется булькоги, очень нам понравилось. Ещё очень вкусно гальби – мясо на рёбрышках, вроде барбекю. Ещё из любимого, наверное, жареный угорь.
– Что самое экстремальное ели в Корее?
– Что я только ни пробовал. Например, ядовитую рыбу, которую надо очень правильно приготовить. Любая ошибка – и человеку может стать нехорошо. Я дважды её пробовал, очень остро. Решил, что больше не буду.
«Корейские СМИ писали, что мой клуб выиграл все, купив всего лишь одного вратаря»
– В Южной Корее вы жили вместе с супругой, дочерью и сыном. Насколько тяжело семье было привыкать к новой стране?
– Мы жили в центре Сеула, где не было ни одного русского, но было много американцев. Это уже потом много наших переехало в Корею. В то время, когда мы с женой выходили на улицу, то нам казалось, что все на нас смотрят. Сложностью было определиться со школой, потому что дочка только пошла в первый класс, отучилась в России полгода, а пацану было всего шесть лет. Они первое время походили в корейскую школу, но потом мы их устроили в американскую, и всего за два месяца они освоили английский язык.
– У вас как с языками?
– Я понимаю корейский язык, могу общаться на бытовом уровне, использовать футбольные термины, но нельзя сказать, что я на нём разговариваю. Английский у меня пошёл быстрее, чем корейский, потому что для меня он очень сложный.
– Кто сильнейший корейский футболист, вместе или против которого вы выступали?
– У корейцев в каждом периоде были свои сильные футболисты. Тут было полно интересных иностранцев, например, Раде Богданович из «Атлетико» Мадрид. На ЧМ-2002 фурор произвели почти все те футболисты, с кем я соперничал в чемпионате. В этом году корейцы сделали зал славы чемпионата Кореи. В него вошли по три футболиста из четырёх поколений. Я попал в троицу из второго поколения. В 2013 году исполнилось 30 лет Профессиональной Корейской лиге, и я тоже попал в символическую сборную.
– «Рука бога» в мире ассоциируется с Марадоной, а в корейском футболе с вами, потому что так переводится ваше корейское имя – Син Ый Сон. Как оно появилось?
– Для понимания необходимо упомянуть, что в команде «Ильва Чунма» я провёл семь лет, и за это время мы выиграли всё, что только возможно: три раза подряд стали чемпионами, за что даже попали в книгу рекордов Гиннеса, выиграли Суперкубок, Лигу чемпионов Азии и межконтинентальный кубок, который разыгрывался между лучшими командами Азии и Африки.
– Солидный список.
– Так вот ещё в первый год в Южной Корее я смотрел выпуск новостей, где показали моё фото, было написано моё имя, тире и что-то на корейском. Я не придал этому значения, но на следующий день ребята на тренировке сказали, что мне дали имя, которое с корейского переводится как «рука бога». Это прозвище придумали болельщики.
Впоследствии в СМИ писали, что мой клуб выиграл все, купив всего лишь одного вратаря. Появился тренд, корейские клубы стали покупать иностранных голкиперов. Федерация задалась вопросом: а кто будет играть за сборную? Так, в 1996 году появился лимит, который ограничивал иностранных вратарей, и многим моим коллегам пришлось уехать. Я же в 1998-м завершил карьеру и стал тренером вратарей.
– В 2000 году вы получили корейское гражданство. При каких обстоятельствах?
– Дело в том, что на тренировках футболисты нашей команды делились на три состава и играли между собой. Один из трёх вратарей получил травму, и мне пришлось его заменить. В итоге моя команда выиграла все матчи, тогда главный тренер клуба предложил мне снова вернуться в футбол. Я думал, что это шутка, ведь на тот момент мне было уже 40 лет, и у меня не было корейского гражданства, но главный тренер не шутил.
– Опишите процедуру получения корейского гражданства.
– Мне нужно было пройти экзамен, который состоял из 20 вопросов на разные темы –культура, традиции, искусство. За 40 минут нужно было правильно ответить на 60% вопросов – это первый этап. Второй этап представлял собой собеседование, где ты 10 минут разговариваешь на корейском и отвечаешь на вопросы. Было трудно, но я каким-то чудом справился.
– Вы возобновили карьеру в 40 лет. Что из этого вышло?
– Я возобновил карьеру и начал готовиться за 10 дней до начала чемпионата. В том сезоне мы снова стали чемпионами и два года подряд я становился лучшим вратарем лиги. В 2005-м я уже окончательно завершил профессиональную карьеру и сконцентрировался на тренерской работе.
«Гусу Хиддинку в Корее ставят памятники, его имя везде написано – с ним никто не сравнится»
– Анатолий Бышовец работал в сборной Южной Кореи с 1994 по 1996. Как его работу оценили местные?
– При Бышовце на Олимпиаде 1996 года в Атланте команда не смогла выйти из группы, имея при этом все возможности. Также в Азиатских играх в Хиросиме команда взяла только бронзовые медали. Навсегда запомню матч с Узбекистаном, когда Корея имела 20 голевых моментов и пропустила единственный мяч с 40-метрового удара по центру ворот.
Зато при нём корейцы смогли обыграть Японию – для них это очень принципиально. Несмотря на все это, Бышовец – запоминающаяся фигура, в Корее его все ещё помнят. К сожалению, у него было не так много достижений в сборной. Наверное, все на фоне Гуса Хиддинка меркнут. Гусу здесь ставят памятники, его имя везде написано – с ним никто не сравнится.
– Что скажете о работе Валерия Непомнящего?
– Валера Кузьмич очень ярко показал себя в Южной Корее. Он научил команду «Пучхон Юкон» играть в футбол так, что она резко стала отличаться от других. Несмотря на то, что у команды было не так много трофеев, было одно удовольствие смотреть на то, как она играет. Я играл против команды Непомнящего – это было что-то необычное, яркое и зажигательное. Многие ребята из его команды стали тренерами в высшей лиге. Его до сих пор помнят и приглашают на мероприятия, связанные с клубом.
– Станислав Ильюченко – сейчас главный российский футболист в чемпионате Южной Корее.
– У Станислава было два периода, когда он играл очень успешно. В этом году, к сожалению, я почти ничего о нем не слышал.
– Кто еще из россиян, по вашему мнению, достоин упоминания?
– Прудников, Подшивалов, Шишкин, Савченко. Все они вратари и каждый проявил себя отлично. Они сыграли яркую роль своих клубах. Ещё могу отметить Степушкина, Бурдина, Шмарова, Кузнецова, Рещука, Востросаблина, Соловьева, Каимова, Сидельникова, Скаченко, Елышева, Локтионова. Со Степушкиным, кстати, мы играли в одном клубе и вместе брали трофеи. Все ребята – яркие, талантливые игроки, но некоторые не выдерживали тренировочного процесса и уезжали
– Вы уже 15 лет работаете тренером. Расскажите о своей деятельности в сборной Кореи.
– В периоде работы со сборной Кореи не было ничего необычного. Работа с клубом и со сборной – это абсолютно разные вещи. В сборной собраны лучшие ребята, тренеры должны поддерживать их хорошую форму. Самое главное – ничего не испортить.
– Можно ли сказать, что вы проецируете советские методики на корейский футбол? Насколько они эффективны?
– У корейцев немного другое воспитание и менталитет. Я стараюсь учить вратарей думать, мгновенно принимать решения, в то время как корейские тренеры обращают внимание на другие вещи. Они заставляют голкиперов работать на износ, делают акцент на физическую подготовку. Иногда они делают какие-то неразумные вещи. У корейцев нет абстрактного мышления, они забывают про важные детали.
«У Сафонова потенциал выше, чем у Акинфеева, но Игорь реализовал себя на все 100%»
– У вас были предложения из российских клубов, учитывая ваш опыт и советский бэкграунд?
– Да, было два предложения. Первое из московского «Торпедо» – владелец клуба Юрий Белоус в 2003 году пригласил меня поработать в команду, а я тогда был действующим игроком. В 2004 году Белоус сделал мне повторно предложение, но я снова отказался. После этого были намеки на предложения, но мне не хотелось что-то менять.
– Если вас позовет «Торпедо», согласитесь поработать в родном клубе?
– Конечно, я рассмотрю это предложение. Все будет зависеть от того, как будут обстоять дела здесь, в Корее. Я реалистично смотрю на все вещи, не бросаюсь из крайности в крайность. У меня есть принцип, что я никогда не ухожу из команды на полпути, посреди сезона. Я не могу и не хочу предавать клубы, в которых работаю.
– Как вы следите за российским футболом, пребывая в Корее?
– Я смотрю все в интернете. Конечно, в основном слежу за игрой вратарей: насколько кто прогрессирует, как поменялся стиль игры. Мне интересно это до сих пор.
– Какого вратаря из РПЛ можете отметить?
– Я очень рассчитывал на Сафонова и был уверен, что у него хорошо сложится прошедший сезон. Я ставил на то, что его прогресс будет продолжаться. Увы, сезон-2022/23 у Матвея не сложился. Лантратов сделал правильный шаг, перейдя в «Локомотив». Не могу ничего сказать про «Зенит», потому что в Санкт-Петербурге вратарская линия не играет ключевую роль.
– Не могу не спросить про ваше отношение к Игорю Акинфееву. Можно ли его назвать лучшим вратарём в российской истории?
– Сто процентов. Это человек, который действительно доказал, что лучший во всех отношениях. Даже в прошедшем сезоне Акинфеев лучший. Хоть и прочили Сафонову большое будущее. И у него действительно, на мой взгляд, потенциал выше, чем у Игоря, но его ведь нужно реализовать. Акинфеев реализовал себя на все 100%, поэтому он самый стабильный, опытный и эффективный. Важнейший момент – психология. Если вратарь может быстро восстановиться после неудач и после успехов тоже – это козырная карта. Акинфеев очень здорово умеет контролировать свою психологию. Большой вклад в развитие Игоря внёс Слава Чанов.
– В «Зените» долго не могли определиться с первым номером. Если бы вы могли посоветовать клубу корейского вратаря, кто бы это был?
– А для чего «Зениту» нужен вратарь? Чтобы выиграть чемпионат России? Они и так это делают. Еврокубки – другое дело. Там позиция голкипера играет ключевую роль. Будем ли мы играть в международных турнирах – вопрос времени. В Южной Корее есть отличный вратарь – Ким Сын Гю. Он отлично проявил себя на ЧМ-2018 в России. Сейчас он играет в лучшей команде страны и показывает хорошие результаты, но в сборной его все равно ставят вторым вратарем, потому что считают, что у него слабая игра ногами.
– Насколько важно, чтобы вратарь умел играть ногами?
– Для меня это не самое важное качество вратаря. Мне кажется, что тренд задала «Барселона» Гвардиолы. Дело в том, что испанский клуб всегда был оснащен игроками такого уровня, которые могли позволить себе принять мяч в штрафной, там же обыграть соперника и отдать пас. В условном «Ростове», где Валерий Карпин требует от Сергея Песьякова делать короткие передачи, рискуют тем же образом, но уровень игроков совсем другой. Это очень тонкая и опасная вещь – можно легко привезти себе гол.
– Россия может перейти из УЕФА в Азиатскую конфедерацию футбола. Какое у вас мнение на этот счёт?
– Надо было сделать это еще в прошлом году. Спорт уже давно не вне политики. Во-первых, переход в Азиатскую конфедерацию – это международный опыт. В Азии играют серьезные команды, их не так легко обыграть: Южная Корея, Япония, Иран, Саудовская Аравия, Ирак, даже Узбекистан. Я считаю, что России необходимо переходить в АФК.
– Вам возразят двумя контраргументами. Азиатские страны могут отказаться от игр с Россией. К тому же в рамках турниров УЕФА можно заработать гораздо больше денег, чем в Азии.
– Если азиатская конфедерация принимает Россию, то это гарантия того, что страны будут играть. Их могут заставить отказаться от матчей с Россией, так как западное влияние очень велико. Народ же думает по-другому – сначала этот вопрос стоял остро из-за пропаганды в СМИ, но сейчас все спокойно.
Азия не отказывает России, так что нужно смело вступать в конфедерацию и выходить на международные турниры. Возможно, матчи будут проводиться на нейтральном поле – это единственная загвоздка. Что касается финансов, разумеется, Азия уступает Европе, но мы рассматриваем чисто футбольный аспект. России важно получить опыт и попасть на главные международные турниры.
Пройдите квиз и получите бонус для ставок
