Самыми сенсационными в олимпийском фехтовании стали командные соревнования шпажистов: первые четыре команды рейтинга вылетели в четвертьфиналах, впервые в истории вида медали взяли азиаты (причем сразу две), а российская команда попала в тройку на Олимпиаде впервые за 25 лет.
Сергей Бида, Павел Сухов, Никита Глазков и Сергей Ходос сначала выбили итальянских фаворитов (45:34), в полуфинале победили Китай (45:38), а в финале не смогли одолеть Японию (38:45), но взяли исторические медали. Один из творцов успеха, Сергей Бида, в эксклюзивном интервью Metaratings.ru рассказал о жизни в олимпийской деревне, пути к медали, кризисном моменте в финале и важном опыте, который он получил на своей первой Олимпиаде.
– Как вас встретили в Москве и как прошло чествование олимпийцев?
– Встретили очень здорово. В Шереметьево было очень много журналистов, болельщиков, друзей, родных. Из школы приехали, из московского «Динамо».
Перед чествованием нас встретили у Министерства спорта и на автобусе привезли на Васильевский спуск. Мы там прошли пару раз в качестве репетиции. Потом на камеру начался концерт, поднялись на сцену, нас поблагодарили. Отыграл гимн, а после мы спустились и ушли.
– Будут ли какие-то встречи с президентом, вице-премьером?
– Они будут потом. Это более серьёзное мероприятие. Скорее всего, у нас будет карантин перед этим.
– Сильно устали?
– Самым тяжелым было ожидание решения по коронавирусу – отменят Игры или нет. После Олимпиады я думал: «Слава богу, что ни у кого из наших не было положительного теста, потому что сняли бы всю команду. И слава богу, что Олимпиаду не отменили». До последнего момента представлял себе, как это вдруг произойдет. До Олимпиады вообще об этом не думал, но после подумал и ужаснулся, что эти мысли были у меня в голове.
– Какие запомнились истории, связанные с коронавирусом?
– Молодцы организаторы: выстроили такую систему без особо страшных ограничений. Да, сдавали ПЦР каждый день. Заходили в специальное приложение, в котором записывали свое состояние. На территории олимпийской деревни можно было ходить где угодно. Маски, средства индивидуальной защиты, конечно, присутствовали. За территорию нельзя было выходить, но мы привыкли уже к такому.
– Не было больших очередей в аэропорту?
– Мы прошли быстрее. До нас люди попали в очереди, потому что японцы дотошные, исполнительные. Скорее всего, они действовали строго по правилам, отсюда и очереди, ожидание по 8-9 часов. У нас это дело подсократилось до 3 часов. Все равно долго, тяжело, но куда без этого.
– Как жили в олимпийской деревне? Как вам эти кровати, о которых многие говорили?
– Про кровати все всегда задают вопрос. Первая реплика: «Поздравляю!» Второй вопрос: «Как там кровати?» Все друзья спрашивали. На самом деле, кровати были из плотного картона, крепкие. Не было случаев, что кто-то ее смял, сломал.
– У вас не было желания ее проверить?
– Я столько кроватей уже поломал, что решил не экспериментировать. Где бы я взял новую такую кровать? Бегать ее и где-то искать не хотелось совершенно. Поэтому я не экспериментировал до самого конца.
– Жили вы один?
– У нас была трехкомнатная квартира по два человека в комнате. Достаточно комфортно. Я практически разницы не почувствовал.
– Вы сказали, что «золото» бы посвятили бабушке, а «серебро» посвящаете матери. Можете рассказать, откуда эта фраза?
– Это было сказано на эмоциях. Но золотую медаль я бы посвятил бабушке, потому что она сама олимпийская чемпионка и отдала всю жизнь этому виду спорта. Она меня в стойку ставила, давала определенные упражнения на самом начальном этапе. Мама не расстроилась, что я ей «серебро» посвятил.
– Вы сказали после финала, что у нашей команды было очень много технического брака и нас подлавливали. С чем это связано?
– Технически мы точно не были слабее Японии. Мне кажется, что скопилась усталость за весь день. Мы очень долго ждали финала. Это не оправдание, потому что все долго ждали финала, но на нас это повлияло точно. Такое ощущение, будто концентрации не хватало. Еще бы чуть-чуть – и счет бы сравнялся. Я думаю, что у японцев схемы сработали, они были на кураже. На нас они вышли в очень боевом состоянии и исполнители есть, плюс у них всегда есть концентрация, а мы её потеряли.
– Ваш выход в финал можно назвать сенсацией?
– Я не чувствую, что совершил что-то невероятное. Я знал, что команда 25 лет была без медалей на Олимпийских играх и приложил максимум усилий для завоевания медали. Это моя первая Олимпиада. После прошлых Олимпийских игр мы все чемпионаты Европы выиграли, взяли две бронзы на чемпионатах мира, много раз были в призах на кубке мира. У нас не аутсайдерская команда. По крайней мере, мы этого не чувствовали. У нас был спад в этом сезоне в отборочных турнирах, был момент, когда могли вообще не попасть на Олимпиаду, но нельзя все время держать один уровень. Особенно в шпаге.
– Главный тренер Ильгар Мамедов заявил: «Если бы мне до соревнований сказали, что у нас будет серебро, я бы обрадовался такому результату. Но после финала было очень обидно, что не взяли золото». Получается, он в вас не верил?
– Это очень легко объяснить. У нас очень неожиданный вид оружия. Выстрелить может любая команда. Если ставить на кого-то в шпаге, то очень сложно угадать. Что говорить, если первые четыре команды на Олимпиаде – сборные из нижней части таблицы. Первые четыре номера рейтинга вылетели в первых боях.
– Вы с чем это связываете? Теперь Азия будет впереди планеты всей?
– Завтра проведите Олимпийские игры – и будет все наоборот. А может все будет также. Я всегда стремился и стремлюсь к максимуму. Даже сейчас пересматриваю в голове моменты, в которых мог действовать лучше, точнее – и мы могли взять «золото». Значит буду опытнее и умнее. Но серебру я рад на 100%. Это моя честно заработанная медаль, и я отдал все силы на этих соревнованиях, что в личных, что в командных.
Я после личных даже особо не расстроился, потому что выдал свой максимум. Мне себя корить было не за что. Я отцепился, спокойно пошел интервью давать, переодеваться и собираться на командные. У француза все горело в этот день. Все звезды были за него. Он прекрасно подошел к бою, отлично двигался, чувствовал дистанцию. У меня не было такого чувства, но работал я на 100%.
– Вы считаете, что, если бы провели лучше свой командный бой, то взяли бы «золото»?
– Мы – это команда. На этих соревнованиях мы работали как единый механизм. У всех был спад. И у меня был спад, у Сухова, у Ходоса, у Глазкова. Да, мы расстроились, что проиграли финал, но потом мы все равно радовались нашему результату.
– Вы не чувствуете, что среди болельщиков в России ко второму месту относятся как к последнему? Либо «золото», либо ничего.
– Нас поздравляли все, абсолютно все. Во всех социальных сетях, друзья, знакомые, болельщики писали, звонили. Все поздравляли и говорили: «Золото еще будет. Вы красавцы, правильно идете. Молодцы!» Не говорили, что обидно, жаль не золото.
– Вы согласны, что девочек больше любят в фехтовании? Вы чувствуете это?
– Я доволен и горжусь собой, командой. Девочки – умницы, выигрывают золотые медали. Возможно, к ним есть чуть больший интерес. Но к шпаге также приковано немало внимания.
– Самый смешной, памятный звонок с поздравлениями?
– Мама написала: «Вы мои герои, разговаривать с вами не смогу, так что звоните потом».
– Плакала?
– Конечно.
– В финале один из японцев постоянно приседал. Это бесит или нет?
– Раньше меня это бесило очень сильно. Но никуда от этого не деться, я уже привык. Сейчас я нейтрально к этому отношусь. Мы с ребятами обсуждали, что это раздражает. Но он так фехтует, что с этим поделаешь?
– С точки зрения этикета это нормально?
– Да, вполне. На дорожке ты можешь обезьянничать как угодно.
– Насколько сложно фехтовать, когда проигрываешь много? Вы в бою против Уямы проигрывали 0:5, закончили 6:8.
– Пытаешься действовать по ситуации. Все зависит от соперника. Если мы образно проигрываем и выходит противник, который подходит мне или Сухову, то на нем кто-то из нас попытается сделать отыгрыш. Тут самое главное не торопиться, потому что на олимпийских играх против тебя не мальчик стоит и можно нарваться в обратную сторону. Главное не торопиться и нанести максимальное количество уколов с минимальными последствиями, то есть пропустить как можно меньше.
– Счет 0:5 насколько все подкосил?
– У меня вариантов отступать назад не было абсолютно. Когда счет был 0:5, я просто пошел ва-банк. Мне помогли две подсказки. Одна – с трибуны от Ильгара Яшаровича Мамедова: «Покуражься!» Спасибо ему огромное, потому что после этой подсказки я выключил голову и начал работать. Вторая – это подсказка от нашего тренера Александра Александровича Глазунова о том, что надо отпустить себя. Я эти две подсказки выслушал и все, дальше я никого не слушал, а просто шел и делал свое дело.
– Почему тогда 0:5?
– Хороший вопрос. Я до сих пор его разбираю.
– Это психология?
– Да. Олимпийские игры – это одна большая психология. Мастерство уходит на второй план. Оно, конечно, присутствует, но в гораздо меньшей степени, чем на чемпионате мира. Я понял, что Олимпийские игры – это натуральная драка.
– Как вам удается сдерживать эмоции, если напарник проигрывает, как у вас с 0:5? Насколько тяжело эмоционально в этом плане?
– У меня мысли такие: «Я в любом случае пойду и помогу». Каждый из нас в любом случае пойдет и поможет. Как бы плохо кто-то ни отфехтовал, остальные три человека ему обязательно помогут.
– Никогда не ссоритесь? Вы же круглый год на базах вместе.
– По каким-то другим вещам – да. Но за дорожку – нет.
– Когда ссорились в последний раз?
– Я и не помню, если честно. Мы перед Олимпиадой так сдружились, так сошлись, что я даже вспомнить не смогу.
– Для вас это первые Олимпийские игры. Ваши ожидания совпали с тем, что было на самом деле?
– Мои ожидания совпали. Я очень хотел медаль и этого добился.
– А как процесс происходил?
– Мне очень много подсказывали люди, которые ездили уже на Олимпийские игры – как себя вести, что это такое. Понимал, что словами это не описать и придется по ходу пьесы решать многие вопросы. Но я считаю, что подготовился отлично в этом плане.
– Провоцировали ли вас журналисты?
– Я разговаривал с иностранцами, с нашими журналистами. Никто провокационных вопросов ни разу не задал.
– На следующие Игры вы как минимум намерены отбираться?
– Я буду стараться изо всех сил. Времени не так много. Года на раскачку уже нет. Буду делать все максимально, чтобы достойно выступить на следующей Олимпиаде.
– 3 года – это мало?
– Не знаю (смеется). У меня это будет впервые.
– 5 лет – это много?
– Нет понятий «много» или «мало». Сколько есть, столько есть. У нас прекрасный тренерский коллектив, состав, начиная от нашего старшего тренера Александра Александровича Глазунова, заканчивая главным тренером Ильгаром Яшаровичем Мамедовым. Они прекрасно строят тренировочный процесс и сборы. И не важно, сколько у нас будет времени на подготовку. Я думаю, что мы прекрасно подойдем к соревнованиям под их руководством.
– Есть противостояние между видами – рапира, сабля?
– У меня лично нет. Я стремлюсь за своими медалями, за своим результатом. Я всегда рад, смотрю и болею за другие виды.
– На ваш взгляд, сабля более зрелищный вид фехтования, чем шпага и рапира?
– Каждый зрелищен, красив по-своему. Сабля интересная, быстрая. Рапира тоже очень интересная.
– После этих Олимпийских игр стало больше ажиотажа вокруг вас, команды?
– Пусть все идет так, как идет. Ажиотаж есть. Меня приглашают, я прихожу на интервью, на программы. Стараюсь уделить внимание каждому. Мне даже нравится ажиотаж.