Карьере 35-летнего Виталия Меньшикова многие могут позавидовать. К 23 годам он не провёл ни одного матча в Континентальной хоккейной лиге, а в итоге отыграл здесь 10 сезонов, в ходе которых выступал за 8 клубов. В сентябре 2022-го Виталий в последний раз вышел на лёд (за подольский «Витязь»), а после завершения карьеры нашёл себя в бизнесе.
Вы точно могли запомнить Меньшикова как силового защитника и участника самых впечатляющих драк. Мы встретились с Виталием, чтобы обсудить не только выяснение отношений с соперниками, но и многочисленные смены клубов и агентов, конфликты с одноклубниками, а также попытки построить карьеру заграницей.
В интервью Metaratings.ru 35-летний Меньшиков рассказал:
- как искал семью в США;
- после какого инцидента начал чаще драться на льду;
- с кем конфликтовал в московском «Динамо»;
- за что обижен на руководство «Сибири»;
- сталкивался ли с русофобией в Европе.
«Дадонов психанул и сломал ракетку»
– Ты воспитанник челябинской школы. Расскажи, как попал в хоккей.
– Это очень интересная история. Когда мне было 5 лет, встал выбор, в какую секцию меня отправлять. Мой папа в детстве был боксёром и настаивал на этом, но мама настояла на хоккее, потому что этот вид спорта перспективнее. В итоге в пять с половиной лет я начал заниматься, но мне очень долго не нравился хоккей, потому что я часто болел. Поэтому я, так скажем, постоянно был в так называемой «группе здоровья». Чтобы я мог догнать ровесников и получать игровую практику, папа в 6 утра возил меня в команду «Восход», бывало, мы играли на улице в 30-35 градусов. Где-то с 11 лет моё здоровье окрепло, и меня взяли в «Трактор-89».
– Ты начинал как нападающий?
– Да, всё это время я играл в нападении. Потом съездил в Америку, где всё ещё играл на позиции форварда. Когда вернулся в Россию, тренер Борис Владимирович Самусик в «Трактор-2» попросил меня сыграть в обороне, потому что в команде не хватало защитников. Мне понравилось, у меня неплохо получалось, и с тех пор мы договорились, что я буду играть на этой позиции. Тогда мне было примерно 20 лет.
– В «Тракторе-2» ты играл с Кузнецовым и Дадоновым. Расскажи об этом опыте.
– Женька Дадонов – отличный парень. По-моему, мы играли с ним в одной пятёрке ещё по «Трактор-89», да и в целом близко общались. Вообще Женю можно назвать интровертом – он мало с кем общался, у него не было тысячи друзей. Что касается хоккея, он всегда выкладывался на максимум и не умел проигрывать. Помню, как Дадонов психанул и сломал ракетку для настольного тенниса после поражения. Он всегда был заряжен на победу.
– А что насчёт Кузнецова?
– Он очень весёлый парень, немного раздолбай. Они с Дадоновым абсолютно разные. Несмотря на это, Кузнецов постоянно пропадал на стадионе, тренировался днями и ночами. В общем, он был очень талантливым парнем, который жил хоккеем. Думаю, Кузнецов ещё тогда был уверен, что добьётся успеха.
– В сезоне-2023/24 за Кубок Стэнли боролись пять воспитанников челябинского хоккея. За кого переживал больше всего?
– Я ко всем ребятам отношусь хорошо. Я за красивый хоккей, так что мне было важно, чтобы ребята проявили себя на максимум. Конечно, хотелось, чтобы Женька Дадонов наконец поднял Кубок над головой. Я уверен, что ему уже надоело перемещаться из команды в команду. Вообще, ко всем челябинским ребятам я отношусь одинаково отлично.
– Ты пересекался с Панариным?
– Мы с ним не дружили, но я его постоянно видел в Челябинске. Со стороны мне казалось, что Панарин – очень прикольный парень, который любит пошутить. Помню, что он тогда жил в челябинском спортивном интернате.
«Сам себе нашёл семью в США»
– Ты провёл год в Северной Америке. Почему уехал и какие самые яркие впечатления остались?
– Когда я уезжал из «Трактора» после выпуска, основная команда играла по Высшей лиге и барахталась где-то в середине таблицы, были проблемы с финансированием. Сначала я должен был поехать играть в Канаде в CHL. После нескольких лет игры за океаном можно было стать неограниченно свободным агентом и иметь возможность задрафтоваться.
Конечно, мне хотелось проявить себя в Канаде в CHL, но там есть свой драфт и меня не задрафтовали. В итоге я поехал в юниорскую лигу второго эшелона в Америку. Мне обещали найти семью, в которой я буду жить (на тот момент я был несовершеннолетним), обещали обеспечить всем необходимым. но не сдержали своё слово.
– Что ты делал?
– Ездил к разным пацанам из команды и жил пару дней сначала у одних, потом у других, ночевал где попало. Команда давала мне минимум карманных денег и практически не обеспечивала формой. В итоге я сам себе нашёл семью, с которой всё ещё поддерживаю общение на протяжении 17 лет.
Недавно я ездил в Америку и виделся с ними. Это просто потрясающая семья, с высокими моральными принципами. С меня даже денег не взяли. Сказали мне: «Ты хороший парень, живи у нас». Они возили меня на тренировки, обеспечивали и даже покупали одежду. Я им очень благодарен.
– Где это было?
– На тот момент это была лига Atlantic Junior Hockey League и команда Portland Jr. Pirates. На момент, когда я туда приехал, лиге было всего 6 лет. За это время всего один человек попал на драфт в восьмом или девятом раунде. В общем, это была платная лига, где тебе приходилось самого себя обеспечивать. Но было несколько человек (в их числе я), с которых не брали деньги. Максимум, что там светило – это попасть в студенческую лигу, дивизион 1, на полное обеспечение, что, в принципе, тоже отлично. Около 70% американцев, играющих в НХЛ, прошли через студенческие лиги.
Не могу сказать агенту спасибо за этот переход, потому что изначально я должен был закрепиться в Канаде или хотя бы в USHL. Так или иначе, я приобрёл огромный опыт. Я приехал с нулевым знанием английского языка, а заговорил уже через три месяца. Спасибо всем, кто окружал меня, помогал и поддерживал. Также я научился самостоятельно жить и играть в силовой американский хоккей.
А жизненный опыт – это бесценно.
– Как оценишь уровень того хоккея?
– Смотря с чем сравнивать. Это был скоростной, силовой, но бестолковый хоккей, что-то на уровне «Трактора-2», но в Америке это была именно юниорская команда до 21 года. В Челябинске на тот момент могли играть даже тридцатилетние.
– Как зовут агента, который тебе «помог»?
– Сергей Богдан. Я не общался с ним после того сезона, потому что он не выполнил то, что обещал.
– Были ли какие-то травмы?
– В Америке было тяжело, я получил сильное сотрясение после столкновения: не играл месяц. Всё было по правилам, но после того случая я всегда поднимал голову во время игры. И это помогло мне в будущем.
– Были ли забавные моменты?
– Помню один забавный момент: хоккеист из команды-противника зашёл к нам в домашнюю раздевалку и попросил у доктора бинт, чтобы перевязать руку от кисти до локтя. Он посмотрел на всех нас и сказал: «Ну что, ребята, сегодня повеселимся?». В итоге мы все по очереди с ним дрались, в том числе и я. Вроде всё нормально, все живые остались. Благодаря такой силовой игре я набрался опыта, который потом пригодился мне в КХЛ.
«Заработал дракой уважение руководство и тренеров»
– Как думаешь, благодаря чему ты пробился в КХЛ?
– Я пробился в КХЛ в 25 лет, пройдя очень тернистый путь. Однажды я попал в команду Владимира Анатольевича Плющева «Казцинк-Торпедо». У меня были хорошие предложения из ВХЛ, но я решил попробовать силы именно с этим тренером, потому что он хороший психолог и мотиватор. Помню, как после первых игр на предсезонке он позвал меня в тренерскую и сказал мне: «Ты охренел? У тебя есть все данные, бери на себя инициативу!».
Я всю ночь провёл наедине с этими мыслями и подумал: что будет, если я продолжу барахтаться так же, как есть, и что будет, если начну проявлять инициативу? С того момента я стал больше возиться с шайбой и брать на себя больше, чем обычно. В том сезоне я стал лучшим бомбардиром и снайпером среди защитников всей ВХЛ, а также съездил на Универсиаду за сборную России. Мы взяли бронзовые медали. Тогда у меня появилось три предложения из клубов КХЛ, и я выбрал «Сибирь».
– Почему у Плющева не складывается тренерская карьера?
– Я считаю, что он очень сильный тренер, психолог и мотиватор, особенно для молодых хоккеистов. На мой взгляд, многие его не любят, потому что он справедлив. Он всегда говорит что думает и не любит заниматься подхалимством. Как я понимаю, именно это ему мешает. Владимир Анатольевич – действительно очень честный человек, за это я его уважаю. Мне импонируют люди, которые всё говорят прямо. Просто российский менталитет устроен таким образом, что таких людей не очень любят. Это лично моё мнение.
– Ты провёл в Новосибирске четыре года, в 2015-м взял бронзу со Скабелкой. Что можешь сказать об этом отрезке карьеры?
– За полтора года я поднялся от ВХЛ до сборной России. Тогда в составе национальной сборной была не молодёжь, а Зарипов, Мозякин и Кошечкин и другие гранды. Могу рассказать, как мне удалось закрепиться в КХЛ.
– Как же?
– Я приехал из ВХЛ окрылённым, потому что стал лучшим защитником по итогам сезона. Думал, что меня берут в «Сибирь» на ведущие роли, но не тут-то было. Приехал, а меня ставили игру через две. Причём было неважно, как я сыграл прошлый матч. Я постоянно попадал в ротацию и из-за этого психовал.
Были мысли перейти в другую команду, даже искал варианты обмена, но мы с женой решили, что не нужно дёргаться, шанс обязательно появиться и я им воспользуюсь. Плюс на тот момент у нас только родилась дочка, лишние переезды были ни к чему. Да и Скабелка ко мне хорошо относился. Я решил, что буду терпеть и ждать.
– Что было дальше?
– Один раз после игры с «Барысом» ко мне подъехал [Дамир] Рыспаев, схватил за свитер и сбросил краги. У нас получилась достойная, хорошая драка. Тогда мне хотелось проявить себя и зацепиться в составе. Той дракой я заработал уважение со стороны руководства и тренеров, после чего стал выходить в каждой игре.
Могу дать людям совет: цепляйтесь за любой шанс. Ты никогда не узнаешь, в какой момент выстрелишь. Бывают моменты, когда крайних нападающих просят сыграть в центре, а они отказываются. Ну и идите куда подальше тогда! Я много раз встречал таких хоккеистов. Я считаю, что каждый игрок должен быть готов играть хоть на воротах. Некоторые люди не понимают, что нужно цепляться за любой шанс, особенно когда ты ещё не крепко стоишь на ногах.
– Максим Пестушко рассказывал, что отказал Билялетдинову сыграть с краю, после чего тренер отправил его домой из расположения сборной.
– Да, случай из той же серии. Если бы в молодости я сказал, что не хочу играть на позиции защитника, наверняка, ничего бы не добился.
– Новосибирск знаменит своими пробками. Бывало, что ты опаздывал на тренировки?
– Я ходил пешком, поскольку снимал квартиру в доме напротив стадиона. Пробки действительно были огромными, поэтому мне не хотелось тратить время.
– А на выездах случались какие-то форс-мажоры, связанные с пробками?
– В Шанхае нас возили по терминалам 45 минут, а потом мы стояли в пробке 3 часа. Что касается России, самые загруженные дороги, конечно, в Москве. Однажды в свой выходной вместо 30 минут я ехал до точки 3,5 часа, а ещё 4,5 часа обратно. После этого я понял, что нужно всегда отслеживать пробки в онлайн-картах или же ездить на метро.
– Ты менял не только клубы, но и агентов. Ушёл от Шуми Бабаева к Юрию Николаеву. Расскажи подробнее об этом.
– У меня сохранились хорошие отношения с Шуми. Просто во время плей-офф ко мне подошёл генеральный директор «Сибири» Кирилл Фастовский и сказал, что выслал моему агенту хорошее предложение. Я ждал, что Шуми что-то мне скажет, но он молчал. Кирилл Валерьевич через три дня вновь попросил меня рассмотреть предложение, а агент так и не позвонил мне. Я понял, что Шуми не особо заинтересован в работе со мной, поэтому принял такое решение. Возможно, это из-за того, что на тот момент я только приехал из ВХЛ.
Я знал, что у Бабаева очень хорошие отношения со своими клиентами, но в свою сторону я этого не увидел. Когда я ушёл к Николаеву, он значительно увеличил мою стоимость на рынке, так что смена агента имела резон. Хочется предупредить молодых ребят, чтобы они не доверяли всецело своим агентам, поскольку существует огромное количество подводных камней. Нужно быть осознанным хоккеистом и думать, как выжать максимум из контракта. Конечно, деньги – не главное в хоккее, но ты никогда не узнаешь, в какой момент закончится твоя карьера. Нужно иметь подушку безопасности и не продешевить на рынке.
Я всегда готов помочь молодым ребятам в этом вопросе. Молодёжь обращается ко мне, я многим открыл глаза на правду. Я также готов помочь советом и помощью тем игрокам, которые завершили карьеру. Я могу поделиться опытом и рассказать, как выходил из этого всего.
«Фастовский говорил, что я предатель, но скрывал, что унизил меня перед всей командой»
– Расскажи подробнее о вызове в сборную. Как это было?
– Я очень достойно себя проявил в игре против ЦСКА, после чего мне написал администратор команды Рома Хапко с просьбой прислать свои данные для сборной. Я тогда ничего не понял и спросил утром на тренировке, что это значит. Рома и Шуми Бабаев сказали, что меня вряд ли возьмут, но через неделю мне пришло официальное приглашение.
– По какой причине случился переход из «Сибири» в «Авангард» в 2016-м?
– После третьего года в «Сибири» я получил серьёзную травму, которая предполагала 2,5 месяца восстановления. Команда очень нуждалась во мне, поэтому мне пришлось выйти на лёд, не долечив ногу. Мне стали говорить, что на меня рассчитывали, а я не справляюсь. Однажды Фастовский очень сильно накричал на меня перед всей командой, покрыл матами. Я считаю, что тогда он повёл себя недостойно. После этого я позвонил агенту и запросил переход, потому что это было очень жёстко и неприемлемо.
Тогда ко мне подошёл Скабелка и попросил не слушать Фастовского, потому что он перегнул палку. Я ответил, что после такого не собираюсь оставаться в команде. «Авангард» выкупил меня за 50 миллионов рублей, уже перевёл деньги, но «Сибирь» заставила меня доиграть ещё четыре матча.
– Ты же ещё судился с «Сибирью».
– Да, летом я подал в суд на «Сибирь» за то, что нам задерживали выплату премий и зарплаты, когда я нуждался в деньгах по ряду причин. Фастовский начал говорить, что я предатель, который не хотел оставаться и не любил клуб. Естественно, он не стал говорить о том, что унизил меня перед всей командой. Тогда на меня ополчились болельщики «Сибири», но я по-прежнему отношусь к ним хорошо.
Когда я перешёл в Омск, там играли звёзды, у которых зарплаты были в 5 раз больше, чем у меня. Мне очень понравился этот переход. Это была очень серьёзная ступенька вверх, я начал расти и развиваться ещё активнее. Скабелка, кстати, перешёл в «Авангард» уже в следующем сезоне.
– Что ты почерпнул от работы с Бобом Хартли?
– Он часто останавливал нас и что-то комментировал каждую секунду. Поначалу это сбивало, но потом я понял, что мы работали над нюансами, которые помогали команде побеждать.
– Почему произошёл переход в московское «Динамо»?
– Боб вызвал меня на разговор и объяснил, что в команду едут игроки из НХЛ. Он предупредил, что сможет ставить меня лишь в четвёртую пару защитников, да и то не всегда. Хартли сказал, что не хочет, чтобы я сидел на лавке, поэтому мы пришли к выводу, что нужно расторгать контракт. Я благодарен Бобу за откровенность, потому что я не тот человек, который будет протирать трусы на лавке ради зарплаты. Я бы съел себя морально. Этап в «Динамо» и жизнь в Москве многому меня научили. Я был всем доволен.
– Расскажи подробнее об игре в московском «Динамо». Тогда командой руководил Владимир Анатольевич Воробьёв.
– На первых тренировках мы не сдружились с Ореховским, постоянно огрызались друг на друга при всей команде. Он достаточно злопамятный человек, так что у нас сложились сложные отношения. Конечно, бывает такое, что мужчины с характером не сходятся, но просто обидно, что от его игры зависело моё игровое время, потому что он тоже был защитником. Тем не менее, в конце сезона я уже перманентно играл в первой паре, доказав свой достойный уровень.
Воробьёв был очень достойным тренером. Также мне удалось поработать с Крикуновым. С ним всегда можно было поговорить и попросить шанс проявить себя. В общем, игра в «Динамо» – это обалденный опыт! Было приятно выступать за клуб с такой историей и такими болельщиками. Также в команде я более близко познакомился с Шипачёвым, Мироновым и другими классными ребятами. У нас был очень дружный коллектив. Я всегда удивляюсь тому, что в таком клубе бывают проблемы с зарплатами и переподписанием игроков. Если честно, я очень сильно хотел остаться в «Динамо», но из-за игр агентов переехал в Челябинск.
– Ты застал знаменитые баллоны Владимира Крикунова?
– Конечно! Это была приличная нагрузка, некоторых ребят даже тошнило. Медицинская бригада сказала, что стоит пожалеть нас, потому что у современных игроков здоровье не как в 90-х годах. Мы более дохлые. Так что со временем стало чуть полегче.
– В 2019-м ты вернулся в Челябинск в команду Петериса Скудры. Как это было?
– Изначально я хотел оставаться в Москве – это снова говорит о том, что агентам не всегда стоит доверять. В Челябинске никудышная экология, я постоянно страдал от насморка, аллергии и астмы. Из-за этого мне не хотелось туда ехать, но я понимал, что это мой родной клуб, а в городе живут мои родные и знакомые. Так что я всё равно доволен, что всё так получилось.
В «Тракторе» я был ассистентом и капитаном, у нас собралась топ-команда с потрясающими болельщиками. Также у меня сложились отличные отношения с Борисом Ефимовичем Видгофом. К сожалению, тот сезон сложился у нас не лучшим образом.
– Кирилл Воробьёв рассказывал в интервью Metaratings.ru, что Скудра мог облить игроков сладкой водой. У тебя было что-то подобное?
– Насколько я помню, на тот момент Петерис вернулся после приостановки тренерской деятельности. Условием для работы в клубе было достойное поведение с персоналом и хоккеистами, так что он вёл себя приемлемо и очень вежливо. Вообще, Скудра был очень сильным тактиком и стратегом, который делал отличные разборы матчей. Несмотря на то, что я слышал о нём много негативных отзывов, у нас с ним сложились хорошие отношения.
«В «Сибири» со мной поступили отвратительно»
– Как протекали твои последние годы в КХЛ?
– Я помню, что после неудачного сезона в Челябинске у меня была жуткая депрессия, мне хотелось сменить обстановку и уйти куда глаза глядят. Фастовский лично позвал меня в «Сибирь», чтобы я встряхнулся. Сейчас я понимаю, что в тот момент мне нужен был психолог. Почему-то я принял приглашение и вернулся в Новосибирск за меньшие деньги. Я лично связался с Николаем Николаевичем Заварухиным и приехал в расположение «Сибири».
Я хорошо начал сезон и неплохо зарабатывал очки, как вдруг мне сообщили, что Фастовский хочет убрать меня из команды. Я пытался понять, почему, но мне никто ничего не говорил. Я так подозреваю, что это из-за того, что я не мог вынести бездушья в команде.
– Был какой-то конкретный эпизод?
После одного из безвольных поражений я жёстко высказался в раздевалке, чтобы поднять командный дух. После этого мне рассказали о намерениях Фастовского. При этом сначала мне, наоборот, говорили, что команде нужен мужик, который будет поддерживать атмосферу в коллективе. Естественно, в том эпизоде я не переходил на личности, а просто по-мужицки высказался. В итоге меня уволили без каких-либо объяснений причин.
Ещё Заварухин предъявлял мне за то, что якобы мои друзья-журналисты задают ему лишние вопросы. Он решил, что это мои знакомые, потому что мы общались с ними по поводу интервью. Николай Николаевич начал высказывать мне всё в грубой форме, а я ответил ему в той же манере. В итоге он сказал мне, что я больше не заиграю ни в одном клубе КХЛ.
После этого я начал узнавать про себя удивительные вещи: оказывается, я разрушаю коллективы внутри команды и со мной ни в коем случае нельзя подписывать контракт.
– Что было дальше?
– После случившегося я поехал на просмотровый контракт с «Металлургом» и заболел ковидом, из-за чего со мной разорвали соглашение. Куда бы агент ни звонил, мне отказывали из-за просочившейся информации о том, что я якобы разлагаю команды изнутри. Получается, меня выгнали из «Сибири» без объяснения причин, а потом ещё выливали г…о за спиной. Я всю жизнь зарабатывал репутацию для того, чтобы со мной так поступили. Это просто неприемлемо и отвратительно. Тем не менее, я не собирался сдаваться и уехал играть в Австрию.
– Какие остались впечатления от австрийской лиги?
– Когда я приехал в австрийский «Грац», всё было закрыто из-за ковида. В лиге было очень много канадцев и американцев. В Австрии сохранились большие площадки, но, несмотря на это, во всех матчах были высокие скорости. Вообще, лига была достаточно контрастной: были супертоповые команды, которые точно не затерялись бы в КХЛ, но есть такие, которые просто бегут и толкаются. В целом, уровень был неплохим.
«В Финляндии все адекватно относились ко мне, куда бы я ни пришёл»
– Дальше в твоей карьере был «Йокерит»…
– Что касается «Йокерита», я самостоятельно встретился с руководством и тренерским штабом в Москве, поскольку у меня хороший английский. Мне сказали, что им нравится мой стиль игры, и я могу стать их главной силой и мощью обороны. Мы договорились о подписании контракта, а я два месяца до этого разговора даже на коньках не катался. В итоге я сразу провёл две экспресс-тренировки и вышел играть против ЦСКА.
В «Йокерите» была потрясающая обстановка! Все пацаны приняли меня на «ура», ставили в раздевалке русские песни. Анттила вообще подошёл ко мне и по-русски сказал: «Добро пожаловать». Они все меня помнили со времён «Динамо», потому что мы очень часто играли друг против друга.
Вообще, финны – классный народ, настоящие работяги. Очень круто, что они даже на тренировках выкладываются на все 100%. Я развивал свои навыки в составе «Йокерита», у нас была здоровая конкуренция. Я считаю, что в том году у команды были большие шансы взять Кубок Гагарина, но случился коронавирус (пандемия). Тогда все пустили скупую мужскую слезу от обиды, потому что в «Йокерите» собрался очень достойный коллектив, который был способен достичь больших высот.
Когда я прощался с клубом, мне сказали, что я провёл отличный сезон и проявил себя именно так, как руководство этого ожидало. На льду чувствовались мои характер и мощь. Для меня это был бальзам на душу, я был очень рад тому, что оправдал ожидания клуба.
– Какие представления о россиянах у североамериканцев, австрийцев и финнов?
– Всем им было интересно со мной пообщаться, ребята постоянно задавали мне самые различные вопросы. Я думаю, что они пересмотрели своё отношение к русским, осознав, что мы действительно хорошие люди, ничем не отличающиеся от всех остальных. Конечно, менталитеты у нас разные из-за того, что мы росли в разных культурах, но в целом-то все люди сильно похожи.
– Сталкивался с чем-то странным в Европе или Северной Америке? Гетто, наркотики?
– В Европе всё было достойно, разве что в Австрии было много бездомных. Тем не менее, было максимально безопасно. Просто в Европе платят пособия и компенсации для людей без определённого места жительства, из-за чего многие принимают решение продолжать такой образ жизни, поскольку им хватает денег на всё. Им легче выпить и покурить под мостом, чем найти работу.
В Финляндии даже близко такого не было – там все образованные, знают по три языка. Местные жители часто просили меня научить их русским словам. Я тоже выучил несколько финских слов, так что мы обменивались знаниями. Когда «Йокерит» ещё играл в КХЛ, финны постоянно ездили по городам России и окультуривались. У кого бы я ни спросил, всем очень нравились поездки в Россию, они от этого кайфовали.
– После февраля 2022-го к тебе поменялось отношение со стороны иностранных друзей и коллег?
– Нет, вообще не поменялось. Мы постоянно переписываемся со знакомыми как лично, так и в общем чате. После этих событий я приезжал в Финляндию и общался с местными жителями, всё было нормально. Все адекватно относились ко мне, куда бы я ни пришёл. В СМИ постоянно писали о русофобии со стороны финнов, но лично я увидел к себе хорошее отношение.
«Лишний раз отказывали себе в ерунде типа дорогих часов или шмоток»
– Расскажи об этапе игры в «Витязе» перед завершением карьеры.
– Изначально я не хотел ехать в «Витязь», на это был ряд причин. Откровенно говоря, этот клуб не претендовал на завоевание Кубка Гагарина, да и финансовые условия соглашения были не самыми лучшими. Я понимал, что мог зарабатывать больше денег вне хоккея, но он занимал всё моё время. Одно дело идти в команду ради игры на ведущих ролях, а другое – играть в четвёртой пятёрке, как это было у меня.
Зачем меня подписали и воткнули палки в колёса – непонятно. В «Витязе» мне ставили ненужные дополнительные тренировки, докапывались до процента жира, который раньше никого не смущал. Я постоянно выходил на игры под нагрузками. Вместе с Варицким мы приняли решение, что нужно расторгать контракт. Я очень хорошо отношусь к Игорю Константиновичу, мы расстались с ним на хорошей ноте.
Грубо говоря, я зря провёл свой последний сезон в Подольске. После отличного года в Финляндии меня подкосила эта ситуация. Кстати говоря, в «Йокерите» у меня было подписано соглашение на два года, я даже нашёл школу для детей, но случились февральские события.
– Что сейчас?
– Сейчас я окончательно закончил с хоккеем, но после завершения карьеры у меня была небольшая депрессия. Мне очень помогла моя супруга. Однажды после игры в Австрии мы вообще взяли билеты в один конец, чтобы забыть о хоккее. Мы два месяца жили в Мексике, где я смог по-настоящему отдохнуть. Я благодарен своей жене, она большая молодец. Мы вместе пережили все тяжёлые моменты, она мне очень помогла.
После завершения карьеры я работал с психологом, после чего я начал думать о том, чем я хочу заниматься. Всё, что я зарабатывал от хоккея, мы с супругой вкладывали в недвижимость. Лишний раз мы отказывали себе в ерунде типа дорогих часов или шмоток, чтобы всё вложить в полезное дело. Благодаря этому у меня есть опыт инвестирования в недвижимость. Именно поэтому я решил развиваться в этом направлении и открыл свою инвестиционную компанию. На данный момент мы занимаемся недвижимостью в Турции, Москве, Кипре и Грузии. В ближайшее время мы выйдем на частные дома в Америке.
Ко мне, кстати, обращаются многие хоккеисты и люди спорта: Паша Маркидан, Марат Сафин, Александр Плющев и другие ребята, которые просили не называть свои имена. Я транслирую правду и зарабатываю репутацию, как я делал это в хоккее. Я никогда не втюхиваю клиентам плохие варианты, чтобы заработать комиссию, а действительно ищу классную недвижимость. Также у нас есть миграционные специалисты, которые помогают оформить ПМЖ, виды на работу в заграничных странах и второе гражданство.
– Следишь за футболом?
– Честно говоря, не особо, только за самыми важными событиями. Сейчас у меня нет времени, потому что я занимаюсь инвестициями. Голова кипит, некогда следить за спортом.
– У тебя есть ролевая модель? Чей жизненный путь тебе импонирует?
– У меня никогда не было кумиров, мне точечно нравились какие-то отдельные черты характера. Я всегда восхищался людьми, которые не сдавались и развивали свой бизнес. По сути, у меня получилось так же. Я до 22 лет получал 5 тысяч рублей в хоккее, меня все отговаривали от продолжения карьеры. Я всё равно не сдавался, и в итоге всё получилось.
Мне нравятся люди, которые добились успеха, самостоятельно создавая себя. Мне, например, очень нравится Тиньков* (признан в РФ иноагентом) в этом плане. Он доказал каждому, кто в нём сомневался, что человеку всё по силам. Я занимаю ту же позицию и пытаюсь реализоваться не только в хоккее, но и в другой сфере. Также для меня очень важна моя репутация, так что я всегда стараюсь отвечать за свои слова.
– Назови самые важные ценности в жизни.
– Семья, умение сдерживать слово и никогда не сдаваться. Всегда нужно пробовать что-то новое и развиваться в разных направлениях. «Чтобы стоять на месте, нужно бежать, а вот чтобы двигаться вперёд, нужно бежать в два раза быстрее». Мой главный совет: нужно стараться развиваться во всех сферах. Чем больше у человека навыков, тем легче ему найти своё призвание в жизни. Это самое важное, поскольку деньги – не главный показатель и ориентир.
