На чемпионате мира 2017 года Сергей Устюгов взял аж пять медалей (две из них золотые) и подходил к Олимпиаде в Пхенчхане одним из фаворитов, но не был туда допущен, несмотря на то, что ему никто никогда не предъявлял допинговых обвинений. Поэтому одним из главных сюжетов Игр-2022 в Пекине и торжеством справедливости стал золотой финиш Сергея в эстафете с флагом.
Правда, судя по паре небольших интервью по горячим следам, болельщики радовались за Устюгова гораздо больше, чем он сам за себя. Сергей не чувствовал своего вклада в успех, поскольку партнёры привезли ему огромный отрыв, а на последних метрах думал об Артёме Мальцеве, который в эстафету не попал. После Олимпиады Устюгов пропал с радаров, вернулся домой и два месяца отдыхал от соревнований, но в начале апреля приехал на Югорский марафон и пообщался с корреспондентом Metaratings.ru .
30-летний олимпийский чемпион в эксклюзивном интервью рассказал о продолжении карьеры, Олимпиаде-2022, единоборствах и агрессии, хейтерах в интернете и мансийской гордости, а также о дружбе с Михаилом Бурундуковым и Магомедом Курбановым.
«До последнего буду работать с Крамером»
– В 2017 году мы также вместе с вами были на Югорском марафоне, но тогда вы отказывались от интервью. С чем было связано то решение и какое впечатление оставил тот год, по-прежнему лучший в вашей карьере?
– Это был отличный и плодотворный год. Но насчёт лучшего в карьере я бы не торопился. Карьера ещё не закончена. Может, лучший год только впереди. Никто этого не знает, я ещё не заканчиваю. Вдруг я начну следующий сезон, и меня так попрёт, что результаты будут даже лучше, чем в 2017 году? Слабо верится, но хотелось бы.
– Он остается лучшим именно на данный момент. Сейчас многие принципиально не говорят слово «последний» и заменяют его «крайним», хотя это неправильно.
– Я тоже так говорю. Восприятие у этих слов разное. Парашютисты говорят: «Не последний прыжок, а крайний». От них и лётчиков это и пошло. Поэтому и «последний сезон» я не говорю. Он же не последний. Я не объявлял о завершении карьеры, а только начал задумываться. Может, побегаю ещё год, два или три.
– После Олимпиады вас часто спрашивают о продолжении карьеры?
– В день я слышу по два-три таких вопроса и от любителей лыжных гонок, и от близкого окружения: «Ты дальше бегать будешь? Сколько ещё бегать будешь? Какие у тебя планы на следующий сезон? Что будешь делать, если не допустят до международных соревнований?» Вопросов таких много, и они уже поднадоели. Я отвечаю честно: «Я не знаю». У меня пока нет тренировочного плана, я отдыхаю головой и телом.
– Как долго планируете отдыхать?
– 3 мая мне напишут тренировочный план. Этот момент я уже согласовал с тренером, а до этого он сказал мне хорошенько отдыхать.
– Кто теперь будет вашим тренером?
– У меня босс один – Маркус Крамер. Я с ним буду работать до последнего, пока не объявлю о завершении карьеры или он не скажет мне, что пора отдыхать.
– Маркус нормально воспринимает политическую ситуацию? У него не было желания разорвать все связи с Россией?
– Он уже русифицированный тренер. Многие моменты в нашей стране он понимает. К примеру, я уезжаю на сборы и не вижу семьи полгода, а он за это время ездит три-четыре раза домой между сборами. Я ему сказал: «Представь, с тобой продляют контракт, ты приезжаешь в Россию и остаёшься тут на полгода или на год. Если у тебя есть вариант с европейскими спортсменами, то тебе стоит его рассмотреть. За меня не переживай, если я останусь в спорте, то буду готовиться по твоим планам и их полностью выполнять».
«С нынешней головой пять лет назад у меня был бы другой результат»
– На каком языке вы общаетесь с Крамером?
– Английский, русский, немецкий. Всё понемногу. Мы разговаривали с ним по видеосвязи, и он мне сказал, что я нормально говорю на смеси трёх языков. Ну, как умею, так и говорю. Главное, что мы друг друга поняли. Всё равно же фразы, которые мы используем в общении, все наработаны. Я не владею английским, немецким или итальянским. У меня с русским-то проблемы (смеётся). Но фишка в том, что мы понимаем друг друга. Где-то спасает телефонный переводчик, где-то я прошу помочь ребят, которые хорошо владеют английским и также на связи с Маркусом. Это нормально.
– В английском нет разницы между «ты» и «вы», а в немецком вы с ним на «ты»?
– Я как начал работать с европейцами, а сначала это были Рето Бургермайстер и Изабель Кнауте, всегда обращался к ним по имени. Так же как и к Маркусу. У них нет такого, как в российском менталитете, когда надо обращаться обязательно по имени-отчеству. Мы пришли на территорию Маркуса, где он босс, поэтому ведём себя, как у них принято. Во всех других федерациях у них принято обращаться на «ты», и это классно. Мы сидим, какие-то шутки отпускаем, нет такого ощущения дистанции, а с нашими тренерами, конечно, такого себе не позволяем, как и лишние матерные слова. Недавно сидели и смеялись, так нам сделали замечание: «Как вы утомили своим смехом! Имейте совесть!»
– Многие до сих пор помнят историю, как вы хотели наказать Клэбо после финиша и слегка шлёпнули его по щеке. Сейчас жалеете об этом?
– Подобные поступки вообще не красят. Я видел это со стороны и прекрасно понимаю, что был горячий, на эмоциях. Я готовился, но проиграл. Надо было как-то выплеснуть эту энергию, но делать это не «на камеру». Случись сейчас такой момент, я бы повёл себя по-другому, потому что дети смотрят на нас, берут пример и могут тоже начать толкаться или махаться. В прошлом году я комментировал чемпионат России в Тюмени, где два спортсмена повздорили и поломали друг другу палки, и такие ситуации тоже не красят. У меня был такой момент, о котором потом сожалеют. Если бы я вернулся в то время с головой, которая у меня сейчас, результат был бы совсем другой.
– Какие у вас отношения с Клэбо? С тех пор между вами не было негатива?
– Какой негатив? Негатива не было. Мы соперники на лыжне, и всё. Да, у меня была вспышка ярости, но в итоге я ему пожелал удачи и, может, моя удача помогла ему выиграть. Нет никакого негативного отношения. Есть спортсмены, которых опасаешься в контактных соревнованиях. В частности, был у нас один парень, которого боялись, и мы старались держаться от него подальше. Он был большой любитель контактной борьбы и частенько устраивал завалы. Все это знали, и сейчас есть такие соперники, но какой-то злобы и вражды ни с кем нет. Каждый спортсмен представляет свою страну и свою команду.
«Когда я включал ночью бокс, друг говорил: «Серёжа, ты дурак, что ли?»
– В детстве вы занимались боксом. Навыки единоборств приходилось применять в жизни?
– Я часто смотрел бокс и бои ММА. Мне всегда было интересно, как ребята жёстко колотят друг друга, а спустя пару месяцев выходят на ещё один бой. Это очень зрелищный вид спорта, своего рода шахматы, особенно если речь идёт о боксе. Возможно, та моя агрессия была связана и с этим. Сейчас я уже меньше смотрю единоборства и сам стал мягче.
– В эти выходные за титул сразится Пётр Ян. Будете смотреть за его выступлением?
– Возможно, не в прямом эфире, но буду. Я заочно знаком с Петром Яном, подписан на него в соцсетях. Он часто тренируется в Екатеринбурге в клубе «Архангел Михаил», как и мой хороший знакомый – боксёр Магомед Курбанов. Магомед учился в ЮКИОРЕ (Югорский колледж-интернат олимпийского резерва – прим. Metaratings.ru ), а я тоже часто бываю в Екатеринбурге. Как-то хотел напроситься к нему на тренировку, но в то время не получилось.
Иван Штырков тоже катается на лыжах – с ним я лично не пересекался, но за его боями тоже следил. Переписываемся с Магомедом Курбановым – интересуюсь, когда ждать его бои. Сейчас я подостыл к этому, но раньше, когда тренировался на лыжной базе, ещё будучи юношей, просыпался в час ночи и включал телевизор. Мой друг и сосед по комнате, видя это, спрашивал: «Серёжа, ты что дурак, что ли?» А я отвечал: «Отстань, бокс идёт». Я смотрел все подряд поединки, это было очень интересно и азартно. У нас круг может быть пять километров, а там маленький ринг и борьба по принципу «кто кого».
– Насколько вас вдохновляли единоборства для собственных побед?
– Сильно вдохновляли, конечно. Это же спорт. Должны ведь у всех быть какие-то увлечения. Раньше, когда я приезжал со сбора, много катался на картинге, чтобы снять напряжение. Сейчас стараюсь между сборами выбираться на рыбалку, брать с собой удочки. В этом году впервые за много лет съездил на зимнюю рыбалку. Мне понравилось. Мы ездили на квадроциклах по целине, потом я лопатой намахался.
– В чём прелесть зимней рыбалки?
– Эту круто. Я помню, как в детстве с отцом, дедом и братьями ездил на зимнюю рыбалку. Мы бурили лунки, а молодому это тяжело, устаёшь быстро. Потом идёт поклёв, и это самое классное. Я не профессиональный рыбак, а обычный обыватель, но мне это интересно. А вот братья – серьёзные любители порыбачить. Старший сидит – одну рыбу достал, спустя минуту ещё одну. Рыба небольшая, но клюёт стабильно. А у меня так не получается. Он объяснил, что я не так делаю, потом сел на мою лунку и наловил там больше, чем на предыдущей. Там же тоже своя техника, надо уметь правильно подсекать. Съездили и отдохнули мы хорошо: поели сала с хлебом на природе в 30 км от дома.
«Мальцев сказал на Олимпиаде: «Ни фига, буду бежать я»
– У вас с Артёмом Мальцевым была упорная борьба за место в олимпийской эстафете. Она никак не повлияла на вашу дружбу?
– Мне много народу писало, что он должен был бежать вместо меня, но я с этим не согласен. Больше обидно было, как Артём на это отреагировал. Когда Маркус назвал состав, он ответил: «Ни фига, буду бежать я». Я понимал, что по результатам на этой Олимпиаде Артём был лучше. На данный момент я это осознал. У нас всё равно остались хорошие отношения, но в тот момент я ему ответил: «Я отказываться от гонки не буду. Ты можешь звонить руководству и обсуждать этот вопрос». Честно скажу, что сомневался в себе и в своём организме, говорил об этом и Алексею Червоткину, и Денису Спицову, и Елене Валерьевне Вяльбе.
– Юрий Бородавко говорил, что вы тогда взяли слишком резкий старт и не смогли бы в таком же темпе пробежать всю гонку. Вы с этим согласны?
– Если бы у бабушки... Дальше продолжать не буду. Меня вели по всей дистанции и корректировали буквально каждые 300 метров, просили сбавить и бежать потихоньку. Такие гонки всегда складываются непросто, это сейчас эйфория только отпустила. Были раньше случаи в разных командах, что спортсмен мог проиграть минуту на одном этапе. И у меня такое было, когда подвело здоровье, и я отстал от Клэбо. Возможно, меня бы накрыло, но смысл говорить об этом сейчас, если этого не случилось. Время прошло и всех рассудило.
Когда я включался в работу, меня останавливали, но я не приехал на финиш выжатый как лимон и весь в соплях и слюнях. Может, это была эйфория от победы и финиша с флагом, но я не упал без сил после этого. Я не получил привычного кайфа, когда ты делаешь всё для победы и выигрываешь золотую медаль.
Лучшие букмекеры для ставок на спорт
– Есть мнение, что Мальцев помешал вам в спринте, когда быстро разогнал свой забег и в итоге не пустил вас в финал, где вы могли бы бороться за медаль. Согласны с этим?
– Мы разговаривали с Артёмом на эту тему. Он сделал всё нормально, именно так, как и должен был сделать. Мы же не первый год бегаем. Каждый знает свои сильные стороны. Он понимал, что если разгонит забег, то попадёт в число шести лучших, то есть в финал. Никто не знал, что на финал у него сил не хватит. Я в тот момент понимал, что я четвёртый в своём забеге, и шанс попасть в финал как лаки-лузеру минимален.
Когда он разогнал забег, я сказал, что, наверное, Артём не надеется завоевать медаль, потому что в финале надо показывать себя, а он стремился занять место повыше в рейтинге. Я был пятым на Олимпиаде в Сочи и знаю, что призовые места более значимы, чем четвёртая, пятая и шестая позиции. Он для себя сделал всё правильно. У него не было таких финишных качеств, чтобы идти сзади.
– Вы на тот момент имели достаточно хороший финиш, чтобы соперничать с Клэбо и Пеллегрино?
– Да, потому что впервые с 2017 года чувствовал себя уверенно на финишной прямой. Я не пересматривал финиш своего полуфинала, но помню, что я был уверен в своём финише и доволен им. С четвёртого места я мог атаковать по данному радиусу, но проиграл доли секунды. У меня были такие грандиозные планы на финал – выйти и отметелить со старта и до финиша, насколько меня хватит. Это высота, где может накрыть и через сто метров, а может хватить сил и до финиша. Я был уверен в своей готовности, потому что показал хорошие секунды в прологе, где бежал один. При другом сценарии забегов я мог бы побороться и за медали в финале, но этого уже не вернуть.
– Какие у вас отношения с Федерико Пеллегрино, который тренировался с вами и Крамером? Можете сравнить его и Клэбо?
– С Клэбо я так плотно не тренировался и не общался, но Франческо де Фабиани и Федерико Пеллегрино – очень классные и профессиональные ребята. Я даже не знаю ещё одного такого профессионала. Федерико, помимо спорта, занимается очень многими вещами. Когда у него шла стройка, все планы были расписаны по времени. У него и все поездки записаны по графику – ничего не происходит спонтанно, как у нас. Но они и живут в другой стране.
– Если Крамер возглавит сборную Италии, у него получится добиться успеха?
– Конечно, получится. Они только рады будут, если Маркус с ними начнёт работать. Мы тоже с ним будем на связи, и как только у нас получится выехать в Европу, я смогу присоединиться к итальянцам, если их федерация это позволит.
«Предложил хейтеру из интернета сказать мне в лицо, что я нытик»
– Елена Вяльбе недавно сказала, что проводит профилактику звёздной болезни у перспективных спортсменов. В своё время такие признаки были у вас и Александра Легкова, а теперь у Вероники Степановой. Что вы об этом думаете и каковы были ваши впечатления в тот момент?
– У нас так принято, что если не варишься в общей каше, то какой-то не такой. Я тоже пробовал развивать свои соцсети, привлекать спонсоров по экипировке. Это даёт свои плоды. Я не хочу ни с кем ссориться, но считаю, что Вероника занимается теми вещами, которые приносят ей удовольствие и улучшают её финансовую составляющую в будущем. Сколько у вас подписчиков в соцсетях?
– 12 тысяч в YouTube.
– У Вероники – 120. А когда она начинала сезон, было 12-15. Хорошая работа была проделана?
– Безусловно.
– Среди этих подписчиков есть как хейтеры, так и хорошие фанаты, которые Степанову поддерживают. Я тоже сталкивался с болельщиками, которые не только не поддерживают, а хейтят и пишут в директ. Думал сделать свой Телеграм-канал, но потом прочитал про себя в каком-то сообществе: «Этот нытик в чемпионате России не участвует?»
– Как отреагировали?
– Написал: «В смысле нытик? Ты мне в лицо-то это можешь сказать?». Он отвечает: «А ты разве не нытик?» Я предложил ему встретиться со мной на марафоне и сказать это вживую. «Ты что, живёшь со мной, чтобы знать, почему я гонки не бегаю? Я тебе должен всё рассказывать? Если я всё расскажу, у тебя волосы дыбом встанут».
– Не всякий диванный критик решится вам повторить это в лицо.
– Вот именно. В интернете критиковать легко. Блогеры создают каналы в сети, зарабатывают на этом деньги, получают доходы от рекламы. Если время и возможности позволяют, то можно этим заниматься. По этому поводу уже всё сказано десятки раз, но журналистам интересно собрать больше мнений, развить их и потом сказать: «Ага, этот сказал вот так!»
Каждый вправе заниматься тем, что нравится. Вероника пока не такая великая, как Вяльбе, но уже олимпийская чемпионка. Она тренируется, и её социальная активность никак не идёт вразрез с тренировочными планами. Не дай бог, у неё потом упадут результаты и ей об этом припомнят. А если её результаты будут только расти, скажут: «Вот Вероника – молодец!» А в обратном примере: «Не вела бы соцсетей, было бы хорошо». Тут две составляющих.
Когда ты показываешь результат, тренеров устраивает и как ты себя ведёшь, и как общаешься, и как делаешь всё. Как только что-то пошло на спад и появились более сильные соперники, ты сразу становишься больным и хромым лентяем Сергеем Устюговым. Но это нормально, это наша жизнь.
«Волков сказал, что биатлонист из меня не выйдет»
– Как вы относитесь к тому, что наряду с боксёром Русланом Проводниковым вас называют самым успешным манси (малочисленный финно-угорский народ в России, коренное население Ханты-Мансийского автономного округа – прим. Metaratings.ru ) в спорте?
– Да, я действительно считаю себя манси. У меня дед по маме – манси из Тобольска. Я манси и горжусь тем, что родился и вырос в Ханты-Мансийском автономном округе. А ещё я хочу жить в посёлке Междуреченском, где у меня вся семья. Задумываюсь о постройке дома в ближайшее время.
– С Проводниковым вы знакомы?
– Я смотрел его чемпионские бои по интернету, когда он был на пике карьеры.
– Что скажете о своём биатлонном земляке Михаиле Бурундукове, которого вдохновляют ваши успехи?
– Когда началась пандемия, первый сбор я провёл дома с Мишкой. Мы с ним провели вместе полтора сбора. Человек хоть и занимается другим видом спорта, использует более лёгкие роллеры, но он за мной тянулся, когда тренировался. У нас общий тренер Иван Геннадьевич Брагин, который нас поддерживал вместе с общим другом. В итоге получилась такая общая команда, которая была заинтересована в результате.
Миша – очень талантливый спортсмен. Я видел его в деле на чемпионате России в Тюмени. Мы сделали ему сюрприз с тренером и решили поддержать. Наблюдал за его стрельбой и думал, что хорошо было бы отдать ему свои лыжи в лучшем состоянии, чтобы он увереннее чувствовал себя ходом. Стрелять он умеет и работает на рубеже, как раньше Лёха Волков. Сказал Бурундукову: «Миша, я долго не смогу так быстро бегать, а поэтому надо уже тебе начинать, чтобы Ивану Геннадьевичу отбить зарплату». На это мне от ответил, что мне ещё рано завязывать. Надеюсь, Миша вырастет в хорошего спортсмена.
– А ведь вы начинали заниматься биатлоном. Когда в последний раз вам предлагали сменить специализацию и поработать с винтовкой?
– На пресс-конференции перед Югорским марафоном мне снова предложили это в шутку.
– А всерьёз?
– Я как-то спрашивал у Алексея Волкова: «Из меня получится биатлонист?» Он ответил «нет», а раз так, то я и пробовать не захотел. Потом он сказал, что это была шутка, и если поработать и посмотреть, то почему бы и нет. Как показывает практика, лыжники быстро бегут, но не очень хорошо стреляют. Я и так-то, когда бегал по юношам в биатлоне, был никудышным стрелком. Но у меня есть небольшое преимущество.
После Олимпиады я вернулся домой покататься, а сын личного тренера Андрей Брагин занял на юношеском первенстве шестое место, сделав восемь промахов. Я приехал на рубеж, попросил пострелять и попал пару раз, потом приехал Андрюха и попасть не может. Ну я ему и говорю: «Ты мешок. Как ты можешь так стрелять? Я и то два раза попал, а ты ни разу не можешь». Конечно, для меня эти два попадания стали сюрпризом, но раз в год дома я прошу пострелять винтовку и пробую, а биатлонисты ещё шутят надо мной: «Тебе с упора дать пострелять или ты стоя стрельнешь?»
– Вы стойку спокойно стреляете?
– Конечно. Я думаю, что все лыжники, которые бегают на таком уровне, стоя смогут стрелять. Надо только объяснить им как. А так, многие уже пробовали стрелять. Но одно дело стрелять быстро и метко, и совсем другое – стрелять и всё это ловить.
