Сергей Даду – звезда молдавского футбола 2000-х. После яркого старта карьеры в «Шерифе» нападающего хотел московский «Спартак», подписал ЦСКА, а статус легенды он обрёл во Владикавказе в дуэте с Кристианом Тудором.
В большом интервью Metaratings.ru Сергей Даду рассказал:
- как изменился футбол в Молдавии за последние 20 лет;
- почему не прошёл просмотр в московский «Спартак»;
- за что всегда будет благодарен Евгению Гинеру;
- кто лучше: Виктор Онопко или Сергей Игнашевич;
- как Джон Терри выключил нападающего из игры на пять минут;
- за что до сих пор держит обиду на Гильерме;
- об агентской деятельности и собственной детской футбольной школе.
«Мы пытались реабилитировать Кристиана Тудора, но там уже всё было потеряно»
– Сезон-2002/03 можно назвать отправным в вашей карьере. Вы стали лучшим бомбардиром чемпионата Молдавии в составе «Шерифа», забив 21 гол. Что сохранилось в памяти спустя 20 лет?
– У нас был непростой сезон в противостоянии с «Зимбру», который тренировал Габи Стан. Каждый очный матч – это заруба. Приятно вспоминать тот чемпионат, потому что победить было нелегко. Ещё тот сезон запомнился тем, что мы стали первой командой из Молдавии, которая выиграла Кубок Содружества. Это большое достижение, вне зависимости от того, что турнир вскоре потерял ценность и уже давно не проводится.
– В том «Шерифе» с вами играли Кристиан Тудор, Чиди Одиа, Иван Тестемицану, Станислав Иванов. Команда с таким составом в РПЛ на какое место могла бы рассчитывать?
– Думаю, с тем составом мы были бы крепким середнячком РПЛ с претензиями на попадание в еврокубки. Действительно, были сильные игроки, и каждый, кто переехал в РПЛ, был полезен в своём следующем клубе. Сложно вспомнить, чтобы кто-то из российских команд жалел о приобретённом футболисте из того «Шерифа».
– Футбол в Молдавии за 20 лет сильно изменился?
– К огромному сожалению, не в лучшую сторону. У «Шерифа» нет здоровой конкуренции, и молдавский футбол пока стоит на месте. Все клубы, что ниже «Шерифа», борются не за чемпионство, а за второе место или финал Кубка. В спорт финансы практически не вливаются. Я могу назвать только одного по-настоящему футбольного человека – это генеральный директор «Шерифа» Важа Тархнишвили. Он был блестящим капитаном, а теперь показал себя хорошим управленцем. Исторический выход в групповой этап Лиги чемпионов этому свидетельство.
– Как зарождалась ваша легендарная связка с Кристианом Тудором?
– Её создал Гаврил Балинт – румынский тренер, с которым мы выиграли то чемпионство и Кубок Содружества. Когда я выступал за «Тирасполь» – фарм-клуб «Шерифа», то он отозвал меня в первую команду, после чего у нас с Тудором появился свой тандем. Взаимопонимание нашли очень быстро, тогда всё сошлось.
– В какой момент у Кристиана начались проблемы с режимом? Правда, что у него уже в 26 лет был цирроз печени?
– Вы знаете, СМИ сделали из него какого-то алкоголика, но не писали о его проблемах. Ведь цирроз печени может появиться от разных болезней, необязательно от алкоголизма. Слава богу, у меня в то время уже была семья, дети и голова на плечах. Крис же был молодым и весёлым парнем, у него всё было хорошо с финансами. Естественно, где-то это вскружило голову, местами перестал режимить. Потом произошла ребяческая история – Крис заразился гепатитом С. Не буду спорить, конечно, он выпивал. Мы его пытались реабилитировать, в клинику возили, но там уже всё было потеряно.
– Во Владикавказе Тудору предоставили возможность реанимировать карьеру?
– Верно, тогда «Аланию» тренировал Станислав Цховребов. Мы были на сборах в Турции, тренер позвал меня: «Серёж, давай вернём Тудора». Я ответил: «Давайте вернём, вроде бы взялся за ум, всё хорошо». Вскоре Крис приехал на просмотр в «Аланию», где болельщики его безумно любили. Он некоторое время соблюдал режим, хорошо работал, но затем снова что-то щёлкнуло и началось по новой. Тут уже никто в клубе с этим мириться не стал.
– При каких обстоятельствах узнали о смерти Кристиана?
– Мне позвонила его сестра в полвторого ночи и сказала, что такая ситуация случилась. Дело в том, что к тому моменту Тудор трижды сам пытался покончить жизнь самоубийством. Он потерял смысл жить, дважды его реанимировали, а на третий либо не смогли, либо не захотели. Очень трагичная и неправильная во всех смыслах история. По потенциалу это был высококачественный нападающий европейского уровня.
«Переезжать в Россию было страшно. Мы не знали, что Грозный, Махачкала и Владикавказ хоть и рядом, но абсолютно разные города»
– Вы были на просмотре в московском «Спартаке». Почему переход не состоялся?
– За несколько месяцев до моего перехода в «Аланию» у «Шерифа» был матч за чемпионство против «Зимбру». За неделю до этого мы играли с «Нистру» и в единоборстве с Лилианом Попеску у меня образовалась трещина плюсневой кости. Я в гипсе, мне позвонили мои агенты и говорят: «Приезжают скауты «Спартака», делай, что хочешь, но надо сыграть». В день игры я на утренней разминке снял гипс и начал немного бегать . Балинт подзывает: «Можешь играть? Попрыгай на ноге». Я через адскую боль, но два или три раза прыгнул. После этого тренер сказал: «Теперь вижу, ты можешь играть». Мне сделали обезболивающие процедуры, я вышел на матч, мы выиграли 3:0, я ушёл с голом и голевым пасом. На следующий день мне предстояла поездка в Москву на медобследование. Я поехал вместе с агентом, моя травма быстро вскрылась и переход сорвался.
– У вас были ещё интересные варианты изменить карьеру?
– У меня было три международных просмотра. Я был неделю в Кёльне в «Юнкерсдорфе», который тренировал Виктор Пасулько, в «Стандарде» из Льежа, а также в расположении «Кристал Пэлас» попал вместе с ныне покойным Андреем Гусиным.
– Покидать родину всегда тяжело. С какими трудностями столкнулись в первые месяцы жизни в России?
– Честно говоря, изначально было страшно. Просто мы ещё не знали, что Грозный, Махачкала, Владикавказ хоть и рядом, но абсолютно разные города. Я не ощущал проблем с адаптацией, потому что мы с Тудором здорово начали – в первом же матче я забил «Черноморцу» с передачи Криса. И знаете, всё было на таком позитиве во Владикавказе, очень тепло нас приняли в команде. Тем более тогда были такие футболисты, как Виктор Онопко, Мирджалол Касымов, Артур Пагаев, Алан Агаев. Этих людей я смотрел по телевизору, когда они ещё играли в «Золотом матче-1995».
– Томаш Чижек рассказывал, что его любимым занятием во Владикавказе была рыбалка. Чем вы занимались в свободное время?
– Чиж был большим любителем рыбалки, он ездил по всем озёрам. Компанию ему всегда составлял Годун (прим. – Дмитрий Годунок). Я же рыбалку не очень люблю, поэтому обычно отдыхал дома.
– Виктор Онопко – один из самых авторитетных футболистов той сборной России. Какое у вас о нём мнение сложилось?
Витя – человек и футболист с большой буквы. Он всегда сохранял спокойствие и рассудительность. Очень воспитанный, его было приятно слушать, никогда не матерился. Мне повезло с ним играть, и мы до сих пор с ним общаемся.
– Незаметный герой «Локомотива» Сёмина и сборной Романцева Юрий Дроздов каким вам запомнился?
– Дрозд – человек-спокойствие и доброта. Его никогда не услышишь, только, когда его о чём-то спросят. На поле же работящая собака. Он не мог себе позволить не добежать или не поставить ногу.
– Джамбулад Базаев – противоположность спокойствию Дроздова?
– Джамбулад – это заводила. Одним словом осетин, очень эмоциональный, замечательный парень. Хороший футболист с поставленным ударом, с ним тоже поддерживаем общение.
– Альберт Саркисян был главным стилягой?
– Да, внимательно следил за стилем, за причёсками, всегда аккуратно был одет. На поле был очень тонким футболистом, чувствовал игру.
– Алана Кусова, как и вас, из «Алании» в ЦСКА присмотрел Валерий Газзаев.
– Я с Аланом провёл не так много времени, но это был очень талантливый парень. Его история с игровой зависимостью чуть похожа на то, что случилось с Кристианом, но полайтовее. Не так всё было страшно. Слава богу, что Алан жив и здоров, но его страсть к казино загубила талант, хотя Газзаев большие надежды на него возлагал.
«Гинер еле встал с кресла и сказал: «Серёжа, видишь, у меня такая же ситуация, как у тебя»
– Какие у вас воспоминания от работы под руководством Роллана Курбиса?
– Курбис – человек-праздник. У нас целый месяц были сборы в Эмиратах, и он каждые полторы недели отправлял двоих или троих футболистов домой. Курбис нам говорил: «Я вам не папа и не мама, я не буду следить за вами, но если вы не будете дорабатывать в тренировочном процессе, то я изменю отношение к вам». Он мог спокойно посадить на скамейку любого лидера за неудачную игру. Этот европейский подход принёс какое-то доверие и на тренировках никто не филонил. Могу привести хороший пример.
У нас был игрок Левани Гвазава. Я его знал ещё по чемпионату Молдавии, когда он играл за «Зимбру». Во Владикавказе на тренировках он был лучше всех, но ставили его на игру, и он демонстрировал максимум 70% своих возможностей. Как-то постоянно терялся. Как только он перешёл в «Терек», то там его было не удержать, мы увидели настоящего Левана.
– Правда, что при французе силовой подготовке уделяли на сборах по 2,5 часа в день?
– Никогда не забуду тренера по физподготовке, который был при Курбисе. Кажется, итальянец. В отличие от нагрузок Валерия Газзаева, у него отрезки были всегда маленькими – 30-50 метров. Визуально это казалось легко, но на практике это было архисложно – маленькие паузы, быстрые дистанции. Зато стоило нам выйти на матч, то мы летали по полю. Не зря мы до перерыва шли на пятом месте в РПЛ.
– Юрий Дроздов рассказывал, что Курбис отправлял футболистов «Алании» отдыхать на яхте, а перед играми даже иногда водил в казино.
– Нет, это бред. Возможно, Юру и вёз, но нас нет (смеётся).
– Как впервые узнали об интересе ЦСКА к вам?
– В середине первого круга сезона-2004 мне позвонил президент «Алании» Сергей Керменович Такоев: «Тебя хочет ЦСКА». Я перешёл в клуб уже летом, достаточно быстро оформили переход. Я приехал в Москву, познакомился с Евгением Ленноровичем Гинером. Тогда главным тренером был ещё Артур Жорже, спустя неделю в клуб вернулся Валерий Газзаев.
– У всех, кто играл у Валерия Газзаева, принято спрашивать о нагрузках.
– Мне удалось поработать и с Валерием Георгиевичем, и с его сыном Володей. Тренировки очень интенсивные и тяжёлые. Неделя – максимум и потом всё возвращается на круги своя.
– У Валерия Георгиевича суровая система штрафов. Вы попадали под нарушения?
– Да, попадал. Штрафы обычно давали за лишние килограммы, необоснованные жёлтые и красные карточки. За каждые 100 грамм лишнего веса штраф – 100 долларов. По тем временем, бывало, кого-то на тысячу долларов, кого-то на полторы.
– В одном из интервью вы сказали, что в ЦСКА не играли, а числились. По-настоящему показать себя помешали проблемы со здоровьем или громадная конкуренция?
– И то, и другое. Почти сразу после перехода у меня появилась проблема с межпозвоночной грыжей. Пошли вопросы по поводу контракта, было много рисков, но Евгений Леннорович не оставил меня, мы подписали контракт. За это я ему по-человечески всегда буду благодарен. Пару месяцев я был в Центре Дикуля: было два варианта – операция или реабилитация. Операция бы означала, что футбол для меня ушёл бы на второй план. Мы выбрали реабилитацию, прокачали спину и больше проблем у меня не было.
– Евгения Гинера принято считать лучшим футбольным менеджером в истории РПЛ. Согласны с этим тезисом?
Безусловно. Гинер – человек слова. Когда я впервые пришёл к нему со своей проблемой, то он еле встал с кресла и сказал: «Серёжа, видишь, у меня такая же ситуация, как у тебя». Мы с ним поговорили, словно сын с отцом.
Леннорович по-отцовски дал мне надежду, что всё будет хорошо. Сами понимаете, я совсем молодой парень, перешёл в великий клуб, и тут травма, о которой я даже не подозревал, что она у меня есть. Ещё что его отличало – он никогда не вмешивался в тренировочный процесс, не навязывал состав, полностью доверял Валерию Газзаеву и результат был налицо.
– Даже будучи здоровым конкурировать с Вагнер Лавом, Ивицей Оличем и Дмитрием Кириченко было бы любому нападающему РПЛ сложно.
– Конечно, поэтому я и сказал в интервью, что в клубе числился, а не играл. Вагнера ЦСКА подписал вскоре после моего трансфера, но я никогда не скажу, что был бы лучше его. Он доказал всем, что игрок высочайшего класса. Переходя в ЦСКА, я понимал, что будет сложнейшая конкуренция с Ивицей Оличем, Димой Кириченко и Денисом Поповым, но, знаете, что интересно?
– Что?
– Хоть мы и конкурировали за место в старте, все они меня приняли в ЦСКА очень по-доброму и всегда старались помогать. Я и с Димой до сих пор общаюсь, с Ивицей и Денисом чуть поменьше, но тогда атмосфера в команде была хорошая и никто друг другу не делал злых подкатов.
– С кем вы ещё подружились в ЦСКА, не считая Чиди Одиа, которого знали со времён «Шерифа»?
– С Серым. Серёжа Семак – это человек, который первым вошёл ко мне в комнату и позвал меня на тренировку, всё мне показал, истинный капитан, поэтому всеми уважаем. Всегда поздравляю его с чемпионствами. В 2015-м он ассистентом у Леонида Слуцкого со сборной России приезжал в Кишинёв, мы встречались, общались.
– В том ЦСКА было очень много звёзд: от Акинфеева, Игнашевича и Ярошика до Жиркова, Карвальо и Вагнера. Кто вас удивил больше всего?
– Меня удивляли все, потому что тот ЦСКА выигрывал чемпионат, Кубок УЕФА. Много громких имён, звёзды своих сборных, при этом ребята были простыми. С братьями Березуцкими я тоже сдружился сразу, мы общаемся. Акинфеев до сих пор демонстрирует высочайший уровень. Кто меня по-настоящему удивил своей техникой, так это Даниэль Карвальо. Он вытворял на тренировках что-то нереальное. Юра Жирков приехал мальчиком из Тамбова, но он проходил всех на тренировках своим широким шагом, на это было приятно смотреть.
«Одиа сказал: «Серый, я не хочу ни с кем общаться из российских журналистов, потому что они написали, что я работаю таксистом в США»
– Иржи Ярошик назвал Вагнера Лава лучшим футболистом в истории клуба.
– Я бы где-то на один уровень с Лавом поставил Ивицу Олича. Это два разноплановых форварда, но тот объём, который делал Ивица, думаю, мало кто делал в принципе в РПЛ. Уникальная работоспособность и трудолюбие привели его в «Баварию». Про лучшего в истории ЦСКА в принципе, то тут мне сложно рассуждать, потому что в 20 веке могли быть футболисты и выше уровня. В моё время – Вагнер был лучшим. Он бил с двух ног, у него была низкая посадка, но при этом большая взрывная стартовая скорость. Он идеально укрывал корпусом мяч, выставлял спину, словно его тросом потянули.
– Дмитрий Кириченко перед вашим трансфером в ЦСКА забил в ворота Греции самый быстрый гол в истории чемпионатов Европы. Как могли бы охарактеризовать этого нападающего?
– Дима – это человек-гол. Я такого нападающего не видел прежде. Он всегда чувствует и знает, где надо быть, где отскочит этот мяч. Вспомнить только страстный матч против «Сатурна», который закончился массовой дракой. За несколько минут до финального свистка вышел Кириченко и замкнул передачу.
– Вы за тем побоищем наблюдали со скамейки запасных. Какие воспоминания?
– Кириченко после игры правильно сказал, что было ощущение, что игроков «Сатурна» накормили сырым мясом. Они вышли сверхзаряженными. На протяжении всей игры искры летели. Ну и эпизод с Жирковым, когда Юрчик уже не выдержал и полетел в подкате. Эти аргентинцы махали руками, больше всех попало под раздачу Дейвидасу Шемберасу. Потом уже мы все прибежали. Самое смешное, что в «Сатурне» играли Витя Онопко, Джама Базаев. Мы все дружили и после игры даже переговорили с Витей, спрашиваю: «Что это было?», он отвечает: «Да это ужас». Так не должно быть, но это футбол, эмоции.
– Вы поиграли в одной команде и с Виктором Онопко, и с Сергеем Игнашевичем. Их принято считать лучшими центральными защитниками в истории российского футбола. Насколько их уместно сравнивать и кто всё-таки лучше?
– У обоих для меня всегда бросалось в глаза – их спокойствие и рассудительность. При чём и в жизни, и на футбольном поле. Они никогда не кричали, никогда не мандражировали и никогда не трусились. Они передавали это внутреннее спокойствие и другим футболистом. Это важно для амплуа центрального защитника. Витя времён «Спартака» и чемпионата Испании – лучший, когда появился Сергей Игнашевич, то он стал лучшим. Разные эпохи, но оба были сильнейшими в своё время.
– Вы поддерживаете дружбу с Чиди Одиа? Правда, что он обижен на российских журналистов?
– Да, мы общаемся, списываемся несколько раз в месяц, обязательно поздравляем друг друга с праздниками. Была ситуация, что меня российский журналист попросил поделиться контактом Чиди, я спросил у него разрешение, он сказал: «Серый, я не хочу ни с кем общаться, потому что они написали, что я работаю таксистом в США». Таксистом он не работал, он сейчас живёт в Бельгии и остаётся в футболе.
– Получается, Одиа – футбольный агент?
– Нет, он не футбольный агент. Я не могу точно сказать, чем именно он занят, потому что не хочу додумывать. Если захочет, то сам однажды расскажет.
«Алдоша кинул аут, в этот момент Джон Терри схватил меня за яйца так сильно, что я был выключен из игры на пять минут»
– У вас четыре матча за ЦСКА, среди них два в еврокубках. Вы помогли армейцам впервые в современной истории попасть в групповой этап ЛЧ. Как это было?
– Мы играли дома против «Рейнджерс», я вышел на замену вместо Вагнера Лава. Мне запомнился этот матч тем, что капитан «Рейнджерс» Фернандо Риксен пробил вместо мяча мне по голове. После игры ЦСКА написал апелляцию в УЕФА и Риксена дисквалифицировали на два матча. Это был ключевой игрок, настоящий лидер. Таким образом, определённый вклад в выход в групповую стадию ЦСКА я тоже внёс (смеётся).
– Вагнер Лав рассказывал, что после прохода над шотландцами, ЦСКА выплатил 70 тысяч долларов. Вам тогда клуб выплатил премию?
– Я тоже получил, но не 70 тысяч, потому что эту сумму получили игроки основного состава. Нам дали чуть поменьше, но и та сумма была внушительной для меня. Я приехал домой и приобрёл недвижимость.
– Вы сыграли 30 минут на «Стэмфорд Бридж» против «Челси», благодаря чему стали первым молдавским футболистом, выступившем в групповом этапе Лиги Чемпионов.
– Мы проигрывали 0:2, меня подозвал Валерий Георгиевич и говорит: «Серёжа, делай, что хочешь, но мне нужен счёт 2:2». Я только вышел, Алдоша (прим. – Евгений Алдонин) мне что-то крикнул, из-за шума трибун ничего не услышал, после чего кинул аут. В этот момент Джон Терри схватил меня за яйца так сильно, что я где-то пять минут ещё отходил. Это чувство, когда тебе одновременно хочется и в туалет, и лечь, и прыгать, и слёзы текут. В общем, на пять минут Терри меня просто выключил из игры. Жаль, не получилось забить, но атмосфера стадионов Англии – волшебство. В том «Челси» кого не ткни, все были мировые звёзды, поэтому ценнейший опыт.
– После ЦСКА вы вернулись в «Аланию» на правах аренды. Что изменилось во Владикавказе с момента вашего ухода?
– В команде были Спартак Гогниев, Руслан Пименов, Крис Тудор. Все ребята были позитивными. Была большая ротация, кто-то играл один матч, кто-то два. Под конец сезона больше всех играл Тудор, потому что у него пошла хорошая результативность. Пименов же действовал в роли десятки.
«Симон Кьер играл при мне, как топорик: ни принять, ни отдать, зато чувствовалась мощь»
– Как у вас появился вариант с переездом в Данию?
– «Алания» вылетела из Премьер-Лиги, но клуб лишили профессионального статуса и опустили во Второй дивизион, где иностранцы играть не могли. Да и я сам не хотел оставаться. Мы искали мне клуб, не нашли и я вернулся в «Шериф», где провёл три месяца. У нас была игра с «Истру», на матч приехали президент и главный тренер «Мидтьюлланда» Эрик Расмуссен. На их глазах я забил два гола. После игры тренер датчан подошёл ко мне и говорит: «Есть желание поиграть у нас»? Встретились в ресторане и договорились по переходу.
– Хернинг довольно скромный город с населением в 80 тысяч человек. Предоставил ли клуб жильё? Чем занимались вне тренировок и матчей?
– Мне предоставили дом. В Хернинге одна центральная улица. Мне было очень скучно, потому что, когда шли матчи, то у нас была всего одна тренировка в неделю, а ходить было некуда. До Копенгагена я доехал единожды за полтора года – расстояние 450 километров. Главной трудностью было то, что моей семье в течение семи месяцев не открывали визу.
– Мы привыкли, что с датскими клубами зачастую непросто играть в еврокубках. Что из себя представлял чемпионат Дании во второй половине 2000-х?
– Это силовой футбол, очень большой акцент на молодёжь. Датчане – очень трудолюбивые люди в плане тренировок, очень профессиональны. Я ни разу ни у кого из ребят в ресторанах не увидел даже бутылочки пива за столом. Был такой случай: меня пригласили на финал Лиги чемпионов, собралась вся команда. Был сумасшедший стол со всевозможными сосисочками, салатами и всего одна бутылочка вина. Нас человек 20, и разлили эту бутылку вина. Даже не уверен, что всем досталось, запивали обычными соками. Наверное, потому у датчан и выросло такое поколение футболистов, которое заняло бронзу Евро-2020.
– Неужели совсем датчане не давали себе волю расслабиться?
– Там нет такого, что если тренер со мной, то я сижу по стойке смирно. «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить». После окончания чемпионата ребята вместе с тренерским штабом как положено отметили второе место в чемпионате. Мы отстали от «Копенгагена» всего на четыре очка – это была первая медаль в истории «Мидтьюлланда».
– Вы застали совсем юного Симона Кьера в клубе. Представляли, что он дорастёт до капитана «Милана»?
– Конечно, нет. Когда я был в «Мидтьюлланде», то Симон начинал карьеру во второй команде. Играл он тогда, как топорик: ни принять, ни отдать, зато чувствовалась мощь. Мы с ним пообщались, когда датчане приезжали к нам в 2021 году. В Дании иной подход к развитию молодёжи, чем у нас. Они особо не смотрят, что юноша в 15-16 лет уже творит чудеса. Там всё делается плавно и постепенно. В моём понимании, если игрок в 18-19 лет хороший, то, возможно, он и должен играть за главную сборную, но лучше пройти U-19, U-21. Он должен обязательно поучаствовать в этом.
– Вы не задумывались, кто сильнейший футболист, с которым вы играли за одну команду?
Скажу честно и без иронии, сильнейшим был Мирджалол Касымов. Это человек, которого бог поцеловал в левую ногу. На тренировках Касымов говорил Хомичу: «Я тебе сейчас пробью влево» и всё равно же забивал.
– Уезжали вы из Дании при довольно странных обстоятельствах.
– Была зимняя пауза, я уехал домой. Оставалась всего неделя до начала сборов в Дании и мне звонит мой агент: «Серёж, мы возвращаемся в «Аланию». Оказалось, что спортивный директор «Мидтьюлланда» принял решение продать меня, при этом не поставив в известность главного тренера, который на меня рассчитывал. Мне звонит Эрик: «Ты где?». Отвечаю: «Я на медобследовании в Москве». Тут же вопрос: «А что ты там делаешь?». Я ответил, чтобы спросил у спортивного директора. Впоследствии я узнал из книги этого тренера, что в знак несогласия с руководством из-за моего ухода и ещё похожего случая с другим футболистом Расмуссен покинул «Мидтьюлланд».
«Спустя два года мы встретились в итальянской клинике с Гильерме. У него так и не нашлось мужества извиниться за нанесённую травму»
– После возвращения в Россию за «Аланию» вы наколотили 30 мячей в Первом дивизионе. Можно ли сказать, что вышли тогда на пик?
– Я же с Молдавии, а мы, как молдавское старое вино, с возрастом становимся только лучше (смеётся). К счастью, я тогда поймал такую форму, в «Алании» была замечательная атмосфера, всё было складывалось отлично.
– 19 июля 2010 года стал чёрным днём в вашей жизни. Вы получили двойной перелом ноги после столкновения с вратарём «Локомотива» Гильерме. С высоты пройдённых лет, как относитесь к тому эпизоду сейчас?
– У меня нет привычки себя нахваливать, но мне всегда было свойственно доигрывать любой эпизод до конца. Вероятно, за эту неуступчивость болельщики меня и любили. Мне пришлось пройти через семь операций, годы реабилитации. В Германии мне давали прогноз, что я вообще в футбол не вернусь, но, когда я возобновил карьеру, мне позвонил лично хирург из Мюнхена и спросил: «Я восхищён, как это вообще возможно?». Я ведь ему не рассказал, что помимо двух лет лечения в Мюнхене, я ещё провёл три операции в Риме в ортопедической клинике «Вилла Стюарт». Они меня и поставили на ноги. Естественно, сейчас, смотря на этот момент с Гильерме, я говорю: «Куда ты полез?». 90 минута, 0:3 в пользу соперника, что там ловить? А с другой стороны, меня бы не поняли. Когда ты весь в игре, то ты об этом не задумываешься. Я не ждал, что Гильерме прыгнет ногами вперёд. Знаете, что гораздо больше зацепило?
– Что?
– Мне не то, чтобы обидно, но мы все футбольные люди, нас ноги кормят. Гильерме мог бы после игры извиниться или в течение этого времени отправить SMS, этого не было. Спустя два года мы с ним встретились в Италии в «Вилла Стюарте», у него какая-то проблема с коленом была и даже там спустя столько времени не нашлось мужества сказать: «Прости, такая ситуация». Я не думаю, что это было специально, но здесь шла речь о здоровье, ведь в тот день, по сути, моя карьера и завершилась. Хоть я и вернулся потом в «Шериф», и за сборную ещё забивал, но буду откровенным, я уже был не тем. Принял решение закончить. После каждого матча мне требовалось два часа для восстановления. Зато мой своевременный уход позволил заиграть Александару Пешичу – талантливому сербу, который выступал за «Тулузу», «Аталанту», а сейчас в «Црвене звезде».
– Какой была ваша реакция на то, что «Алания» под президентским управлением Валерия Газзаева, обанкротилась?
– Много слухов, я бы дал определённый ответ, но меня в команде в тот период уже не было. Мне не хочется давать недостоверную информацию. Насколько я понял, что там была цепочка неправильных действий. С чьей стороны? Не хочу на кого-либо клеветать. Единственное, что самое обидное, что не получилось выйти из той ситуации и сохранить былую команду.
«Государству давно плевать на спорт в Молдавии. Мы не можем удержать чемпионку мира по вольной борьбе и оплатить ей премиальные»
– Вы c 2015 года работаете агентом. Почему не захотели попробовать себя тренером, а выбрали именно это направление?
– Я себя тренером никогда не видел. Мне интересно работать с людьми, искать талантливых футболистов. Не знаю, что будет дальше, но так вышло, что в моей футбольной школе есть группа ребят U-17. У нас был один тренер, он уехал в Румынию, потому что ему предложили более выгодные условия, другой тренер ушёл по семейным обстоятельствам. Так получилось, что у меня не было другого варианта, как взяться самому. Мы заняли первое место на турнире по нашему возрасту лишь с одной ничьей. Мне мои товарищи сразу стали говорить, почему бы не остаться? Но я об этом не думаю, ищу нового тренера для детей.
– Ваша школа функционирует уже два года. С какими сложностями столкнулись при её создании и финансировании?
– У нас в стране это архисложно. Все финансы – мои личные вложения. Очень мало людей в Молдавии, кто готов спонсировать спорт в стране. Мне удалось найти двух спонсоров, но это капля в море, учитывая суммарные затраты. Я никогда не думал, что меня так затянет детско-юношеский футбол, смотря, какими они были год назад и какие сейчас, как быстро растут, у меня радуется душа, что из 150 человек в нашей школе, хотя бы четверо или пятеро попадут на высокий уровень и будут играть под флагом Молдавии.
– Расскажите об инфраструктуре в академии.
– У нас одно стандартное большое поле и одно маленькое 60x30, искусственное покрытие. У нас расписан график с 3 до 10 вечера.
– Насколько государство помогает и поддерживает ваш проект?
– Нам помогла Федерация Футбола Молдавии с полями и местом, я им благодарен. Они помогли, чем могли. Тут выше головы не прыгнуть и просить у людей того, чего нет, тоже неправильно. Что касается государства, то, о чём тут говорить, если мы не можем удержать чемпионку мира по вольной борьбе Анастасию Никиту и оплатить ей премиальные – 60 тысяч лей (3 тысячи евро) за победу в чемпионате мира. Государству давно плевать на спорт в Молдавии.
– Гинер заявил, что не понимает, зачем нужны агенты, если есть юристы, чтобы посмотреть контракт. Вам есть что возразить Евгению Ленноровичу?
– Если речь о таких президентах, как Гинер в ЦСКА, Такоев в «Алании», Гушан в «Шерифе», то агенты не нужны, потому что тут есть слово, которое будет сдержано. Мне повезло, что в моей карьере не было футбольных руководителей, которые бы пытались меня обмануть. Юрист – это хорошо, но клубный юрист составляет контракт, а футболист многие нюансы может не понимать.
– Насколько сложно стать агентом бывшему профессиональному футболисту? Какими навыками или информацией нужно овладеть, чтобы быть компетентным в этом деле?
– Соответствовать тому, что ты предлагаешь. Футболистов много, а качественных мало. У меня сейчас около 30 футболистов, с которыми подписаны контракты. Если ты предлагаешь качественных игроков, то к тебе клубы будут прислушиваться. В моём понимании иностранный футболист, которого ты предлагаешь клубу, должен быть на голову выше. Никак не одного уровня.
– Наверняка у вас есть любимые голы. А как у агента есть сделка, которой вы гордитесь?
– У меня есть трансфер молодого игрока в чемпионат Дании, к нему сейчас большой интерес. Несколько переходов в «Шериф» я помог осуществить, которые впоследствии помогли добиться выхода в групповую стадию Лиги чемпионов. У меня нет такого, что я подписал двух игроков «Зенита», ЦСКА или «Спартака». Надеюсь, однажды это произойдёт. Пока я больше работаю с молодёжью.
– Сенсационная победа Молдавии над Польшей с Левандовски (3:2) в отборе Евро-2024 – что это было?
– Уступали 0:2 после первого тайма, но быстрый гол в ворота поляков после перерыва поменял рисунок игры, ребята включились в прессинг, было запредельное желание перевернуть встречу. Да, это сенсация, но ребята смотрелись достойно и это одна из значимых побед для сборной Молдавии. Были удачные и неожиданные результаты, но подобного яркого камбэка в истории сборной Молдавии не было точно.
Пройдите квиз и получите бонус для ставки
ну если пересмотреть эпизод, извиняться должен был Даду, так как повел себя как отморозок. И то, что окончанием карьеры был наказан он, а не Гильерме - высшая справедливость.
И Гиля, кстати, подошел и извинился. В чем претензия у этого отморозка?