Весной 2024-го Андрей Разин – победитель Кубка Гагарина с «Металлургом» и один из лучших тренеров в нашем хоккее. Но как один из самых колоритных и харизматичных наставников КХЛ пришел к этому?
Разин прошёл большой путь на разных этажах российского хоккея как игрок и тренер: от никому не нужного 21-летнего парня до двух титулов чемпиона России и серебряной медали чемпионата мира, от 21-го места в ВХЛ до пятёрки сильнейших в Западной конференции КХЛ.
Перед началом сезона 2022/23, когда Разин был главным в «Северстали», он дал большое интервью Metaratings.ru о своей игровой и тренерской карьере. Из разговора вы узнаете:
- как Разин на закате игровой карьеры застал слезы Малкина;
- почему с Мозякиным он стал особенно ценить голевые передачи;
- из-за чего решил не ехать в «Филадельфию»;
- какую «благодарность» получал от хоккеистов в роли агента за покупку экипировки и решение жилищных проблем;
- много ли интересных игроков есть в ВХЛ и в ком из хоккеистов видит себя;
- какой у «Северстали» бюджет в сравнении с конкурентами.
«В 21 год я был никому не нужен. Агентов не было, сам звонил и предлагал свои услуги»
– Вы дебютировали на предсезонке во взрослом хоккее в 16 лет, но закрепились в основном составе значительно позже, в 24. Почему так произошло?
– Как я предполагаю, у меня есть свои сильные стороны, но они не были востребованы в первой команде. Плюс у тренера, например, не приветствовались мои сильные стороны как игрока. И мне надо было развивать свои слабые стороны, для этого требовалось время. Не буду говорить за тренера, чего мне не хватало, но он мне говорил, что не хватает стартовой скорости. Это действительно так, у меня всегда были проблемы с катанием.
Силовая борьба? Не знаю, я мало обыгрывал один в один за счёт скорости, любил сыграть за счёт партнёра. Я предполагаю, тренер меня просто не видел в составе. А когда попал к Валерию Константиновичу Белоусову, то этот человек разглядел во мне хоккеиста. Это тоже большое дело, когда тренер и хоккеист нашли друг друга.
– Дело случая, что вы остались в хоккее?
– Когда мне был 21 год, впервые немосковская команда заняла первое место – тольяттинская «Лада» завоевала Кубок Межнациональной хоккейной лиги в 1994-м. Начался новый сезон, и я не был нужен «Ладе». Агентов в те времена не было, я сам обзванивал клубы и предлагал свои услуги, но никому не был нужен. И где-то в двадцатых числах августа в Тольятти приехал магнитогорский «Металлург». Я сидел с одноклубниками Рафиком Якубовым и Олегом Кофтуном в раздевалке, они мне помогали искать команду. Рафик меня предлагал Казани, ещё куда-то, а Олег посоветовал подойти к тренеру «Металлурга» пообщаться. И тогда в «Магнитке» вместе со Старковским и Девятковым играл Иванов, который сломал руку на тренировке.
Я приехал и на Кубок Ромазана играл с этими ребятами. У меня пошло – остался. Мыслей закончить не было, отчаяния тоже, просто не было вариантов продолжения карьеры. Я даже Самаре не был нужен, которая на тот момент особо не котировалась. Может быть, я бы и поехал в условные «Сахалинские акулы», к примеру, но не знаю. Может, всё бы обдумал и пошёл бы на завод работать. Но, слава богу, до этого не дошло.
– Можно ли назвать решающий гол Ягра, игравшего за омичей, в овертайме плей-офф локаутного сезона 2004/05 одним из драматичных моментов для вас и Евгения Малкина?
– У Жени это было начало карьеры, обида юношеская – он очень хотел выиграть, но не получилось. Я на тот момент был уже состоявшимся хоккеистом, пик карьеры прошёл. Поэтому мы по-разному смотрели на хоккей. Мне тоже хотелось выиграть, но у меня уже были трофеи на тот момент. Я это легче пережил. Но, разумеется, тоже обидно, когда 2-0 ведёшь в серии и в конце концов проигрываешь в овертайме.
– Малкин в тот момент плакал. В нём уже тогда чувствовался потенциал будущей звезды?
– Это же были мужские слёзы. Я застал начало карьеры и Овечкина, и Малкина, мне есть с чем сравнивать. И эти ребята в 16-17 лет, приходя на тренировки, бились за каждую нейтральную шайбу, для них не было никаких авторитетов именно на льду. Поэтому они и стали звёздами.
– Вы были лучшим бомбардиром ЦСКА в сезоне-2003/04. Сергей Мозякин был вторым, в нём также были видны задатки звёздного игрока?
– В игре с Сергеем, скажем так, я себя немного в другой роли почувствовал. Не то что дядькой, хотя Сергей был моложе. Но он тоже много отдавал передач, хотя это было моим любимым занятием. Я получал больший кайф, когда отдавал пас на пустые ворота, а не когда завершал голевую атаку. В игре с Мозякиным я почувствовал вкус именно таких голов. И именно таких передач, когда человек тебя спинным мозгом видит и способен отдать тонкий пас.
«Контракт с «Динамо» по деньгам был выше, чем в «Филадельфии». Путешествовать между НХЛ и АХЛ в 27 лет я не поехал»
– Вы были задрафтованы «Филадельфией» в 2001 году. Почему так и не сыграли в НХЛ?
– Я был выбран на драфте в 27 лет, когда попал в сборную России. Даже не знал, что меня могут задрафтовать. Мне позвонил агент, сказал, что меня выбрали, но это особо ничего не значит. Потом он весь встревоженный позвонил на следующий день и сказал, что генеральный менеджер Бобби Кларк ищет мои контакты и предлагает очень хороший контракт. Я всё взвесил и решил не ехать. У меня был разговор с вице-мэром Москвы Валерием Шанцевым. На тот момент у меня уже была подпись под контрактом с московским «Динамо». И он был выше в денежном эквиваленте, чем в «Филадельфии». Хотя они давали очень хороший контракт.
Посоветовался с Валерой Карповым, Андреем Скопинцевым, с ребятами, которые недавно приехали из НХЛ. Взвесил все за и против. У «Филадельфии» были очень хорошие центральные нападающие – Джереми Рёник, Кит Примо, четвёртым центральным был чех Иржи Допита, который меня одной рукой на чемпионате мира отодвинул и забил в пустые ворота. Ехать, чтобы путешествовать между НХЛ и АХЛ, я в свои 27 лет не стал.
– После завершения карьеры игрока вы лишь спустя пять лет стали главным тренером команды ВХЛ. Как прошли эти пять лет?
– Я много чего перепробовал, когда закончил с хоккеем. Думал, скажем образно, достану сигарету и буду курить всю жизнь, потому что заработал достаточно. Но курил недолго, хотелось опять чем-то заниматься. Сначала открыл свою фирму и строил небольшие коттеджные дома, ремонтировал квартиры. Потом параллельно занимался агентской деятельностью, комментировал на телевидении, то есть много чего перепробовал. Но когда получил предложение стать детским тренером в школе ЦСКА, я это всё оставил, ударился опять в хоккей.
«Покупал хоккеистам коньки и клюшки, решал жилищные проблемы. А потом многие уходили к более маститым агентам»
– Как звали хоккеиста, в которого вы, будучи агентом, много вложили, но он ушёл от вас к другому и стал потом известным?
– Не буду карты раскрывать. Это известный хоккеист, добился хороших результатов, даже Кубок поднимал над головой. У меня было много ребят, которых я брал, в которых вкладывал. Покупал коньки, клюшки, решал жилищные проблемы, переночевать где-то, гостиницу найти. Это всё было, и потом многие ребята уходили к более маститым агентам. И в основном-то этот круг не изменился, они и сейчас работают. Ну это бизнес, я понимаю, это как или тебя обманули, или ты кого-то обманул (улыбается). Это нормальный бизнес, есть такие реалии, и их надо принять, здесь ничего не сделаешь.
Агентская лицензия? Точно не помню, сколько она стоила на тот момент. То ли тысячу долларов, то ли две – сумма и не большая, и не маленькая.
– Подозреваю, что вашей ролевой моделью тренера был Валерий Белоусов. Что вы от него почерпнули?
– Много чего. И подготовку к сезону, одну из предсезонок, когда я был хоккеистом. Сразу закладываю основы тех нагрузок. Плюс нюансы, какие-то упражнения.
Два игрока за лицевой линией в большинстве? Если только на начальном этапе, сейчас совсем другой розыгрыш. И вообще тот хоккей и нынешний – это совсем разные виды спорта. Даже при игре пять на пять, не только в большинстве.
Также от Белоусова взял умение видеть настроение хоккеиста именно в текущей игре – кого надо посадить, кого передёрнуть, поменять какие-то сочетания. Предвидение ситуации, когда надо что-то изменить при неудачно складывающемся ходе матча. Белоусов мог посадить на лавку и чемпионов мира, и заслуженных людей, но это приносило результат, пользу команде.
– Вы говорили, что КХЛ после ВХЛ – это VIP.
– Конечно, после ВХЛ было нормально летать и на рейсовых самолётах, хотя я и не помню, работая здесь, когда мы летали на таких. И летали ли вообще. Потому что после 30-часовой поездки на автобусе из города Кондопога в Ижевск буквально через день у тебя следующая игра. Думаю, после таких нагрузок, переездов, в КХЛ работать одно удовольствие.
«Многие ребята из ВХЛ идут к нам даже на понижение в деньгах»
– Вы уже 10 лет тренируете. Как изменились за это время? Правда ли, что русскому человеку нужен кнут?
– Везде по-разному. В Саратове или в Ижевске хоккеистам особо ничего не надо, а с тебя требуют результат. Хоккеисты, например, знают, что им не платят зарплату, что у них нет никакой перспективы, их как-то надо заставить. Конечно, тогда ты достаёшь кнут, розовые майки и так далее. А когда у тебя команда, например, называется СКА, где все всё понимают – пожалуйста, зарабатывай. Я не думаю, что в таких командах нужен какой-то кнут.
В каких-то ситуациях тебе надо прикрикнуть, в каких-то – по голове погладить. В любой команде есть люди, которые где-то хотят схалявить. С такими людьми можно поговорить раз, два, сказать, что и зачем делать. Бывало, при моём приходе в команду пытались делать мне назло, но потом понимали и принимали меня с моими требованиями, меняли своё отношение к делу.
– Насколько справедлив тезис, что, когда ты становишься тренером, то должен убить в себе игрока? Особенно в работе с детьми.
– Я согласен. Когда ты из действующего хоккеиста сразу становишься тренером, тогда да, очень тяжело. А я пришёл, уже поработав некоторое время, и мне этот процесс дался легче. Конечно, я понимаю, что всегда хочется забить вратарю, бросить по воротам, поиграть. Это и сейчас мы очень часто делаем, это возвращает в молодость. Я знаю одного тренера, который постоянно это делает, всё никак не может в себе убить игрока (улыбается).
– Проводя трансферную кампанию, на что смотрите в игроках ВХЛ, чтобы понять, что они готовы играть в КХЛ?
– Я же сам до 24 лет, грубо говоря, барахтался в таких низших командах. Тогда было побольше команд, я играл в Самаре. И пик моей карьеры начался после 24 лет. Я сейчас прекрасно понимаю, что какие-то хоккеисты раньше раскрываются, какие-то позже. Например, Александр Никишин в 20 лет уже раскрылся в нашей лиге. А Евгений Чесалин в 28 лет играл по ВХЛ. На тот момент я брал его в Екатеринбург из Рязани, он в Пензе до этого играл. Если бы я не видел его вживую, может быть, никогда и не обратил бы внимание.
Я три года сам в ВХЛ поработал. И молодого Давида Думбадзе помню, когда мы с Ижевском играли против Пензы. Я в «Автомобилист» хотел пригласить и Андрея Чибисова, который тогда был в «Рубине», и Кирилла Адамчука, многих. Видел, что ребята способны. Они были не у меня, но заиграли. Тот же Адамчук, пусть и с большим опозданием, заиграл у меня, кстати.
Может быть, в топ-клубе на этих ребят я внимание не обратил бы. Сейчас приходится в связи с тем, что у нас такой бюджет. Мы не можем себе позволить хоккеиста, грубо говоря, за 15 миллионов рублей. У нас очень много ребят на минимальных контрактах. Многие ребята из ВХЛ даже идут на понижение, зная, что они будут играть в КХЛ.
Например, Никита Макеев, переходя из системы ЦСКА, опустился в деньгах. Сейчас у Семёна Луговяка такая же ситуация, у Георгия Бусарова, перешедшего из Тюмени. Это все люди, идущие играть в хоккей, понимающие, что на их майках фамилию пока никто не знает, они должны сначала заявить о себе. Ещё пример – Илья Хохлов, который в том году вообще был никому не нужен, и мы его подобрали практически на флажке предсезонки. Он стрельнул, ушёл в Магнитогорск и сейчас имеет огромный контракт. И спасибо даже не сказал (улыбается).
Поэтому я надеюсь, что мы подберём таких хоккеистов, которые через год-два выйдут на новый уровень. У нас много примеров ребят, которые приходят из ВХЛ, примеры того же Владислава Провольнева, Владислава Подъяпольского, Дмитрия Шугаева, Кирилла Пилипенко, Александра Петунина.
«Думаю, бюджет у «Северстали» первый с конца»
– Как различаются ваши требования к центральным нападающим первого и четвертого звена?
– Прошу примерно одно и то же. Если центральный – креативный, лучше видит поляну, может хорошо использовать своих крайних нападающих, то стараешься его поставить с такими-то партнёрами. Если центральный таранного типа, способен потолкаться, выиграть 10 из 10 вбрасываний, хотя таких у меня мало было, то пытаешься подобрать какие-то другие сочетания, чтобы ребята в тройках, пятёрках дополняли друг друга.
У нас есть задание на игру. Хоккей – игра быстрая, и ты должен всегда сам принимать решения. А если игрок будет думать, что тренер сказал вот так сыграть, а тут ситуация другая, это ни к чему хорошему не приведёт.
Можно ли делать пас через центр? Я всегда говорю хоккеистам: «Если вы взяли шайбу, всех обыграли по два раза и забили гол – молодцы. Если вы взяли шайбу и начинаете обыгрывать через центр на синей линии, и это приводит к голу или контратаке на наши ворота, то, конечно, это неправильно». Я никогда не запрещаю, так и говорю: «Если вы способны это делать, отдавайте передачу хоть через пятак, но это должно проходить. Если вы чувствуете, что можете сделать диагональ – делайте. Если нет – сыграйте попроще, понадёжнее».
– На какие компоненты в первую очередь обращаете внимание при оценке действий игроков?
– Опять же, всё зависит от качеств. К примеру, Пилипенко – человек мастеровитый, с хорошим катанием, видящий площадку, способный из ничего создать момент, забить гол. Может где-то недоработать, не сыграть «через не могу». Но если он способен забить три и где-то недоработать – это ему прощается. Но если он не забивает и недорабатывает… Да, они с Даниилом Вовченко дополняют друг друга.
В Пилипенко я вижу себя как хоккеиста. Я тоже на тренировках не особо напрягался и делал всё рационально (смеётся), что бесило некоторых тренеров. Я его понимаю, что можно недоработать на тренировке. Но если ты в игре приносишь результат, то это всё прощается.
– Предстоящий сезон будет для вас контрактным. Можно ли сказать, что будет больше давления?
– Я прекрасно понимаю, что для меня этот сезон очень значимый. Всегда тренера оценивают по его движению наверх. Если любой тренер делает шаг назад, то на нём, к сожалению, могут и крест поставить. Но в моих условиях есть большой плюс – меня хорошо знает руководство, я хорошо знаю команду, а команда – меня. У нас новички пока не играют главную роль. У них есть время понять, что происходит. Поэтому в моей ситуации есть как минусы, так и плюсы.
– Какой бюджет у «Северстали»?
– Думаю, первый с конца. Потому что рижского «Динамо» больше нет. Хотя есть «Куньлунь», но я не знаю, какой у них бюджет. У нас минимальный, какой есть в лиге. Есть небольшая бонусная, премиальная система.
– На какую позицию ждать новичка?
– Хочется и нападающего, и защитника, но денег, к сожалению, немного. Вот сейчас как раз разговаривал с агентом по одному российскому хоккеисту. Предложили ему контракт, ребята взяли сутки на обдумывание.
«Заплатил КХЛ штрафов примерно на миллион рублей»
– А теперь блиц. Лучший партнёр?
– Александр Гольц, конечно.
– Самое нелюбимое хоккейное упражнение?
– Челнок. Нелюбимые все, которые без шайбы приходится делать (улыбается).
– Самый неожиданный момент в карьере?
– Когда меня поставили в драфт и дали односторонний контракт в «Филадельфии».
– Первая покупка с хоккейного контракта? Вы советуете игрокам приобретать жильё.
– Мне это всё в контракте дали. Раньше были контракты – подписываешь, а там уже машина, квартира. Это было в Магнитогорске, в Тольятти я ничего не получал (улыбается). Правда, это было почти 30 лет назад, я уже давно всё там продал.
– В чём сила хоккея?
– Много факторов. В трудолюбии хоккеистов, в красоте забитых голов, чтобы хоккей нравился болельщикам, потому что ради них играем.
– Что для вас наиболее ценно в жизни?
– Конечно, смысл жизни – это дети, у меня их четверо. И какая-то цель в жизни. Если у тебя нет цели, то можно строить забор тогда (улыбается).
– Самый памятный гол?
– Это два гола, которые я забил в финале Евролиги, когда мы 2:0 обыграли «Спарту».
– А драка?
– У меня таких было мало. Против Ждахина. Драка, которой не было (смеётся).
– Какую сумму заплатили КХЛ в качестве штрафов?
– Миллион рублей примерно.
– Что бы поменяли по ходу карьеры, если бы была такая возможность?
– По ходу тренерской карьеры я бы, конечно, не поехал в «Югру». Ничего плохого не имею ни к городу, ни к команде. Просто на тот момент такое там было отношение к делу. Я сделал ошибку. Если ехать туда, то с предсезонки.
– Лучший спарринг-партнёр по боксу из ваших игроков?
– Сизов? Ну он самый опасный. Со всеми было интересно. Задачи выиграть, победить не было. Задача была сбросить лишний вес, потому что бокс – это очень интенсивная нагрузка. А так, у меня есть хороший друг – успешный тренер по боксу – Мирхаким Сабуров. С ним даже немного поспарринговался. Ощущения – если бы хоккеист-любитель вышел играть против меня. Так же, наверное, и ему со мной.
