Константин Игропуло – настоящий рокер российского спорта. Не так давно самый популярный российский гандболист объявил о завершении карьеры не через скучную пресс-конференцию, не через замыленное интервью, а через клип – такого мы еще не видели.
Сейчас победитель Лиги чемпионов в составе «Барселоны» пробует себя как тренер в клубе «Виктор» из родного Ставрополя, открывает там свою академию гандбола и стремится делать мир вокруг себя лучше.
Анар Ибрагимов для Metaratings.ru пообщался с Константином Игропуло, когда тот вместе со своим клубом был на выезде в Челябинске. Из большого интервью вы узнаете:
- почему Игропуло закончил карьеру;
- по какой причине он уехал из России во время игровой карьеры;
- кому посвящается клип «Без обеих ног»;
- на что хватает зарплаты гандболиста;
- зачем покрасил ногти;
- из-за чего Игропуло не пойдёт в политику.
«Играть было действительно опасно»
– Когда тебе пришло предложение тренировать?
– В той команде, где я сейчас работаю, после успеха прошлого сезона пришёл кризисный момент. «Виктор» в первый раз в своей истории выиграл медали, и после этого в новом статусе для клуба все не так просто. Так всегда, кстати. После больших побед идут спады. А для них серебро чемпионата – это большая победа.
Так получилось, что в этот момент я решил закончить и мне нужно было дома подлить свежую кровь. Я пришёл «Виктору» на помощь, а не прямо на тренерскую работу. Есть пара тренеров, у которых я числюсь помощником. Мой взлёт в новом статусе по карьерной лестнице произошёл настолько стремительно из-за пандемии. У нас заболел первый тренер, и я стал вторым. Приходится теперь путешествовать с командой и быть на скамейке.
– То есть ты получил предложение после окончания карьеры, а не до?
– Я заблаговременно прошёл обучение с прицелом на будущее. Не зря я все успел сделать к этому моменту, будущее пришло так стремительно.
– На каком этапе своей карьеры ты понял, что перенасытился от гандбола как игрок?
– Не перенасытился до сих пор.
– Ещё голодный?
– Конечно, голодный. Я этого скрывать не стану. Я закончил из-за того, что мое здоровье не позволило мне продолжать это делать в нужном объёме. Наложились ещё ковидные дела. Я восстановился после травмы, и когда только начал играть, влился в форму, и пришла пандемия. И наш чемпионат закрылся. Я понял, что соревнования висят на волоске. В любой момент все может оборваться. Ситуация в мире не очень хорошая. В России играть я не планировал, а за границей все очень в подвешенном состоянии.
Я прикидывал. Было хорошее предложение из Бундеслиги. Но я понимал, что мне будет непросто в плане здоровья. Когда я пробовал играть, это было действительно опасно. Чем больше я пробую играть, тем быстрее я поеду на замену тазобедренного сустава. Колено восстановилось, а бедро не спасти. Я все равно клиент на замену сустава. Это лишь вопрос времени.
– Ты не планировал играть в России. Почему?
– А зачем мне? Что мне здесь делать?
– Ты перерос?
– Не то что перерос. Я начинал играть здесь в Ставрополе как игрок. И для меня логично начать здесь работать как тренеру. Но как игроку что мне делать? Если бы меня сейчас пригласили в Россию играть, меня бы в любом случае – поломанного и неполоманного – принимали как лидера. А мое состояние не позволяет быть лидером. Если только в раздевалке. Но нужно помогать на поле, когда ты играешь в составе.
– Как было в «Висле»?
– Моя роль в «Висле» была не такой важной на площадке, сколько больше в раздевалке. В последний год я играл с напарником в прекрасном тандеме и в отличном понимании с тренером. Он понимал, что здесь мне нужно потренироваться, тут – нет. У меня был свой график. Я мог построить его так, как мне нужно. В России такие вещи сложно воплотить в жизнь. У нас не понимают такой подход. Зачем кому-то нужен Константин Игропуло, который сыграл бы в каждой игре по 20 минут? И мне это не нужно.
– А чисто для себя?
– Мне этого не хотелось делать без зрителей. Понимаешь? Сезон с пустыми трибунами для себя? А нет, спасибо! Я все там видел.
– Предложение из Бундеслиги из бывшей команды?
– Не, это другая команда.
– А что такое хорошее предложение для гандболиста? Какие там цифры?
– Да не! Причем тут цифры?! Я даже до цифр не дошёл. Я с ними даже не разговаривал. Это хорошая команда из Бундеслиги.
– Название говорить не хочешь?
– Без проблем. Это был «Минден».
– Ты часто играл на уколах?
– Конечно. Когда я восстановился с коленом, у меня начались проблемы с тазобедренным. Колено меня уже не беспокоило. Последний сезон дался очень тяжело не из-за колена. Это самое обидное. То, что я восстанавливал, восстановилось, а отвалилось в другом месте.
– Ты писал, что после первой травмы были фатальные прогнозы. Что ты имел в виду?
– Мне говорили, что я вообще не восстановлюсь. У меня было большое разрушение хряща в колене. Мне делали суперсложную операцию. У меня использовали стволовые клетки. Забрали мой хрящ, выращивали его месяц в лаборатории, а потом подсаживали на специальную мембрану. Этот хрящ приживался 9 месяцев. У нас в России не делают такие операции.
– Вспомни самый счастливый день в карьере.
– Сейчас, когда клип делал, принудительно пришлось вспоминать все эти моменты. Когда искал нужный материал, кадры, столько всего перелопатил. Я даже некоторые моменты не помнил. Как можно назвать самый счастливый день? Вот представляешь. Ты никто. Ты начинаешь. Первая победа – она счастливая. Вторая победа – она счастливая. И так далее. Каждая победа, титул и медаль были невероятными. Побеждать приятнее, когда ты не фаворит.
Я недавно вспоминал. Мы с «Фюксе» приехали на финал четырех Кубка Германии не фаворитами. У нас была молодая, амбициозная команда. Но без титулов. Мы выиграли этот финал четырех. Я стал лучшим бомбардиром. Мы в этот день с супругой объявили, что ждём первого ребёнка. И в этот день мы из Гамбурга поехали в Берлин на телевидение. В эту ночь наступил мой день рождения. Я бы такой день пожелал пережить каждому спортсмену.
– А самый неудачный и грустный?
– Самое дорогое, что было заработано за это время, это люди, которые повстречались на этом пути, с кем меня свёл гандбол. Особенно те, с кем начинал путь.
Я хорошо помню дни, когда не стало моих первых тренеров. Мне было очень тяжело, когда не стало Валентина Ростиславовича Захарова из нашей ставропольской гандбольной семьи. Он меня чуть-чуть тренировал, но многому научил. И когда не стало Виктора Георгиевича Лаврова – отца основателя «Виктора» – было непросто продолжать делать какие-то вещи. Каждый раз будоражишь память, когда видишь площадку и мяч. А все остальное можно пережить.
«Я же не мог, не зная своего будущего, потащить семью в Польшу!»
– Где ты пережидал карантин?
– В Польше, а семья была в Сочи.
– Почему ты не взял с собой семью? Хорошо же, когда жена и дети рядом.
– Я поехал туда раньше предсезонки на месяц, был после травмы. У меня был пункт: если я к определённому числу буду допущен к работе польскими докторами, тогда мы продолжаем контракт. Я сдавал определенные тесты, они меня допустили. Но это было подвешенное состояние.
У меня только родился сын. Я его видел три дня, и мне пришлось улетать. Я же не мог в этот момент потащить семью в Польшу?! Что за бред! Ещё не зная своё будущее.
У меня был ещё один пункт. Если у меня случится рецидив травмы колена, то мы автоматически расторгаем соглашение. И я не знал, сколько протяну в Польше. Учитывая, что дочка привязана к детскому саду, занятиям. Супруга с маленьким ребёнком. В России проще: тут бабушки, дедушки. Конечно, хорошо, когда семья рядом. А семье хорошо быть в Польше одним?! Ни родственников, никого! А папа все время в зале.
– Сколько ты в Польше просидел?
– До конца сезона.
– И потом ты сразу в Сочи?
– Нет. Мы вели переговоры, «Висла» хотела оставить меня вторым тренером. У меня хорошие с ними отношения. Я им предложил сразу мои деньги не выплачивать, а раскидать на следующий год, на мой тренерский контракт. Я пошёл клубу на помощь, так как однажды он помог мне, взяв меня травмированного и дав шанс сделать последний вздох. Поляки же тоже рисковали, подписывая меня после травмы. Но все равно они сказали, что не потянут меня как тренера из-за урезания бюджета, и выплатили деньги. Мы до конца не попрощались. Имеем нашу беседу в виду. Они говорят, что через год вернёмся к этому разговору.
«Во всех выступлениях, высказываниях Нойза вижу себя»
– Как тебе пришла идея клипа?
– Ты меня знаешь не первый день. Ты представляешь меня на сухой пресс-конференции, говорящим: «Ну все, ребят, заканчиваю»? Со скупой слезой.
– Для меня твой клип – крутой понт. В хорошем смысле слова.
– Это был не понт! Это замаскированный крик души. Меня корежило очень сильно. Немного было таких дурацких слов по поводу этого клипа в комментариях. Но пару человек мне сказали: «С этим шутить нельзя». Я даже не отвечал. Но это не шутка. Я бы хотел кому-нибудь отдать свои ноги на пару дней, чтобы они почувствовали, каково это – на стенку лезть от боли. Всем, кто меня понял, очень большой респект!
– Удобно сидеть весь клип в согнутых коленях?
– Только через неделю после съёмок у меня отпустило ступни. Я сначала этого не понял. У меня передавило этой сидушкой ноги так, что я дней десять не чувствовал своих ступней. А в первую ночь после съёмок у меня было ощущение, что ноги замёрзли. Трогаю: они не холодные. Встал ногой на одну ступню, понял, что не чувствую свои ступни. В первый день думал: отпустит. А уже к концу недели подумал, что надо к врачу сходить. А потом потихоньку отпустило.
– Не планируешь пойти в «Голос»?
– Хаахха. Что мне там делать? Не, все это прикольно. Я люблю петь, никогда не скрывал этого. Ну какой «Голос»?! Мне 35 лет. Мне начинать карьеру певца?!
– Ты постоянно постишь Нойза (признан в РФ иностранным агентом). Вы знакомы?
– В этом-то и фишка. Мы незнакомы. Ему респект за то, что он не запрещал никак пользоваться его творчеством. Когда ты спросил про клип, поймал себя на мысли, что я делаю много отсылок к Нойзу.
– Почему не познакомишься?
– Знакомство с Нойзом – это такая фишка. Как бы тебе сказать… Например, у меня столько знакомых грузин, столько всего с Грузией связано, прочитано, посмотрено. Половина семьи по линии жены – грузины. Есть грузинский ресторан. И я никогда не был в Грузии. Но всегда хотел туда поехать. Но не ехал, потому что это была мечта, засевшая в голове.
Потом мне сделали сюрприз. Когда я был травмирован, на костылях, меня привезли в аэропорт. И мы полетели в Грузию. Жена сделала такой сюрприз. Мои друзья, даже берлинские, знали, что Костя Игропуло там будет. Один я не знал. К чему говорю... Я съездил в Грузию. Конечно, не расстроился этой поездке. Был рад видеть там друзей, но у меня больше нет мечты. Так же и с Нойзом.
– Ты боишься в нем разочароваться?
– Нет, вообще нет. Я уверен: мы люди одного поколения с ним. Это абсолютно мой человек. Во всех его выступлениях, интервью, высказываниях я вижу себя. Я никогда не разочаруюсь в нем, поговорив с ним. Но зачем ему видеться с Костей Игропуло? Просто лучше знать, что есть такой человек. Я уверен, что Нойз видел что-то из моего. Надеюсь, я несильно испортил его гениальное творчество. А я считаю его гениальным чуваком. Если бы не Нойз, не было ничего из того, что я сделал.
«Я сам себе завидую, что выиграл ЛЧ с «Барсой»
– «Рок судьбы жесток» – строчка песни твоей. Тут опять про травму.
– Ты же понимаешь, что это песня не про меня, а про целый пласт людей. Из моего поколения кто-то закончил или закончит. Это песня о спортсменах, которые остаются неготовыми к новой жизни, остаются «без ног».
Сколько бы мне ни говорили, что я разносторонний. Ты все равно профессионал в одном деле. Например, какая-то бытовуха, какие-то бумажки, какие-то счета. Пусть это все идёт прочь! Этот мир совсем другой для меня. Это все по-другому. Меня это напрягает сильно. Я в себе это ломаю, нужно ломаться. Нужно взрослеть. Спортсмены до конца своей карьеры – дети.
– Меня зацепила фраза «В прошлом я звезда». В каком году, какой команде ты ощутил звёздную болезнь?
– Хаахха. Я никогда не ощущал.
– Да ну брось. Ты один из самых медийных гандболистов.
– И что? Моя медийность – это то, что вынудило время: «Гандбол липучий», клипы. Это все ради того, чтобы слово «гандбол» звучало чаще в этом мире. Спроси у некоторых людей, откуда они знают гандбол? Они не видели, может быть, гандбол, но они знают, что это такое. Знаешь: сколько раз мне это говорили?! Когда я делал «Гандбол липучий», в медийном поле ничего не существовало про наш вид спорта. Когда мы едем на ЧМ, а нам говорят, что нас нигде и никогда не показывают. А как? А для чего? Любому артисту, спортсмену нужны аплодисменты. Для себя никто не играет.
– Даже после «Барсы»? Ты выигрывал с ней ЛЧ.
– Да я сам себе завидую. Но причём тут звёздная болезнь? Я после Барселоны приезжал в Ставрополь и целое лето делал лагеря с детьми, тренировал их. Я за свои деньги покупал экипировку детям, возился с ними. Какая звёздная болезнь? Мы про гандбол говорим. Спроси у любого моего знакомого. Я никогда не ходил с задранным носом. НИ-КОГ-ДА!
Лапорта после ЛЧ дал премию €120 тысяч
– В своём блоге ты написал, что деньги – на втором плане. Но все же. Что может позволить себе гандболист после 20 лет карьеры?
– Все зависит, как ты ими пользуешься.
– У тебя есть недвижимость в Москве?
– Да, есть дом. Таунхаус.
– В Барвихе?
– Ага, прямо. Возле Внуково.
– Машина какая у тебя? Бизнес-класс?
– Я дурачок в этом смысле. У меня есть семейная машина. Большая «Тойота». На ней жена ездит часто.
У меня есть игрушка, от которой не могу избавиться. А пора уже взрослеть. И я ее в ближайшем будущем продам. У меня есть BMW М6 2006 года. Она хранится как музейный экспонат. Машина стоит в Ставрополе. Я когда приезжаю туда, выгоняю из гаража, чуть катаюсь и опять стоит. Машине 15 лет, а там 100 тысяч км пробега и нет. Налоги, машина высасывает деньги, а я все храню. У меня в этой машине с 2007 года вставлен диск Нойза. И он вообще никогда оттуда не доставался. Это не машина. Это больше история.
– Как там твой ресторан в Германии?
– Хреново.
– Не планируешь закрыть?
– Я его закрыть не могу, потому что я не единоправный владелец. Но подумаю, чтобы с этим бизнесом распрощаться. Есть ли другие бизнесы? Неа.
– После Барсы и ЛЧ сколько были премки?
– Тогда Лапорта был президентом. Он нам удвоил тогда премию. И там было около 120 тысяч евро. Это 2011 год. Кстати, на эти деньги мы дом и построили.
«Я бы мог остаться за границей и делать что-то там, но кто здесь будет делать?»
– Не думаешь уехать на ПМЖ в Европу?
– Я ничего не исключаю. У меня это периодами. Бывает, задумываюсь об этом. Иногда меньше. Все зависит от реалий. Сколько бы ты денег ни заработал, я предпочитаю трудиться. И я хочу заниматься любимым делом. При всем моем западном мышлении, как ты говоришь, мне все равно комфортно здесь.
Я бы мог остаться за границей и делать что-то там, но кто здесь будет делать? Когда я уезжал отсюда как игрок, я уезжал от этой армейской глупой дисциплины. Мне хотелось стать лучше. А я понимал, что в России я не могу стать лучше. Мне было тут некомфортно. Здесь и сейчас у меня другая роль. Я могу влиять на вещи. Мир вокруг себя можно улучшить.
– Какие европейские ценности не принимаешь?
– Ты не у того человека спрашиваешь. Что значит не принимаешь? Все хорошо там, где это уместно. Не все, что хорошо в Европе, можно делать в России. Не все, что делается в России, принимают в Европе. Когда ты поживёшь на Западе, смываются границы. Просто нужно понимать, где ты находишься, с кем разговариваешь и на какую тему общаешься.
– Ты про меньшинства? Там это нормально, а здесь не приживется?
– Я не знаю, приживется или нет. Но к этим темам я отношусь нормально. Меня это не интересует. Я не агрессивно настроенный человек.
– С тобой играли геи?
– Я думаю, нет. Сами движения меня мало интересуют. Но если внутри команды заводятся какие-то отношения, а ещё хуже, любовные треугольники, это мешает работать. Тогда меня это волнует.
– А зачем ты покрасил ногти?
– Как это зачем? Я прожил 35 лет. И неделю своей жизни я походил с крашеными ногтями. Оооо! Просто! Это дичь! Как это возможно?!
А почему нет? Я вообще пришёл тогда на педикюр, а потом мне захотелось и маникюра. Я придумал, что нарисовать, мастер согласился. И все. Ты представляешь, как все четко было. Я это сделал, а через неделю такая глыба, как Юра Дудь (признан в РФ иностранным агентом), у себя публикует тоже самое. И все мне начинают звонить. Мне так смешно было. Передо мной миллиарды людей так делали. Но просто в короткий промежуток времени очень медийный человек тоже сделал подобный пост, и мне прилетело: «Ты законодатель мод!»
– Ты видишь себя как политическую фигуру?
– Нет, категорически нет. Эта работа, как и любая другая, подразумевает в первую очередь профессионализм. Даже когда ты становишься депутатом городской думы, твоя задача – ходить по домам граждан и спрашивать, как у них дела, разбираться с их проблемами. Сидеть где-то за креслом и нажимать на кнопку... зачем?! Мне это неинтересно. А реально этой работой заниматься я не умею.
– Насколько тебя хватит работать в гандболе за не очень высокие зарплаты? Тебя это может сломать?
– Я не просто работаю тренером. У меня есть проекты. Я открываю свою академию гандбола имени Константина Игропуло в Ставрополе. Я планирую заниматься интересными вещами. У меня работы выше крыши. Я не главный тренер. У меня не так много обязанностей. Поэтому получается совмещать. Время покажет, что да как.
«Хотел бы, чтобы любой спортсмен из непопулярных видов спорта отыграл хотя бы сезон под таким вниманием прессы, как играют футболисты»
– Как ты отреагировал, когда футболистам сборной России за четвертьфинал ЧМ дали ЗМС?
– Это не проблема футболистов, а тех людей, кто эти звания даёт. Как и с зарплатами: кто откажется от таких денег? Предложите мне миллион долларов! Я не откажусь. В футболе в принципе огромные финансы. Это такая индустрия. Там нельзя по-другому работать.
Если министерство спорта решило дать им эти звания, пусть даёт. Меня вообще это не задевает. Как получение звания ЗМС Артемом Дзюбой отразится на Константине Игропуло и его звании? Никак! Этих званий, кроме России, нигде не существует.
– Константину Игропуло, который выигрывал ЛЧ с Барсой, играл в 6 европейских клубах, не обидно, что не дали ЗМС?
– Что значит обидно? Это детский сад. У меня есть мой путь, а не корочка. У меня есть мое прошлое. Но мне не может быть обидно. Мне параллельно.
– А ты ловил себя на мысли, почему футболисты всегда попадают во всякие скандалы?
– Футболисты каждый свой день под прицелом. Я не то чтобы их защищаю. Да, они творят много дичи. Но я хотел бы, чтобы любой другой спортсмен из непопулярных видов спорта отыграл хотя бы один сезон под таким вниманием прессы, как играют футболисты.
– А ты под каким вниманием был?
– Было внимание. И я на себе чувствовал это. Делают про тебя программу, пропускают через мясорубку. Вот я приехал в Данию из Бундеслиги. Датчане пропагандируют техничный гандбол. Я не был никогда лесорубом, а скандинавы сделали нарезку, что я крошу соперников налево и направо. Хотя такую подборку можно сделать по любому гандболисту, кто играет в защите. Вышла целая программа обо мне, что я привёз грубость в датскую лигу. Меня судили очень строго. И каждое прикосновение – удаление! Я боролся с судьями, много общался. Не очень приятно, когда это выносят с таким посылом. Я ещё молчу про личную жизнь. Когда ты не можешь пойти нормально покушать, выйти куда-то, высказаться.
– Что пожелаешь спортсменам, окончившим карьеру?
– Двигаться и работать. Удачи ещё пожелаю! Она нужна по жизни. Удача сопутствует тем, кто не сидит на месте, двигается. Нужно искать себя. Не нужно стесняться выражать свои эмоции. Надо принять тот факт, что впереди будет все хорошо. Но так, как было, уже не будет. Поэтому нужно поставить точку и двигаться дальше.
