«Сборная России была бы конкурентоспособна на Кубке мира». Интервью румынского биатлониста из России

Воспитанник удмуртской школы биатлона Дмитрий Шамаев завоевал серебряную медаль чемпионата Европы в гонке преследования в словацком Осрблье. Успех Шамаева стал первой медалью континентального чемпионата в истории биатлона Румынии и главным достижением в карьере спортсмена, который продолжает подготовку к чемпионату мира в чешском Нове-Место.

В эксклюзивном интервью Metaratings.ru Шамаев рассказал:

• за счёт чего норвежцы доминируют в мировом биатлоне;
• насколько условия в румынской сборной хуже, чем у мировых лидеров;
• как ветер помог ему войти в историю румынского биатлона;
• как вместе с румынами следит за российским биатлоном;
• почему жене Елене Кручинкиной пришлось из левши переучиваться в правшу;
• как помог спасти человека в аэропорту.

«В больших командах 12 сервисменов, а у нас лыжи готовят два тренера»

– Как ваш успех был воспринят в румынском спортивном сообществе?

– Буквально пять минут назад я разговаривал с одним из румынских телеканалов. Там выйдут новости о моём выступлении в Румынии. Многие газеты пишут об этом успехе, потому что это вторая медаль за всю историю румынского биатлона на чемпионате Европы. Это круто.

– В мужском биатлоне Румынии это вообще первая медаль на таком уровне. Теперь вас можно назвать самым титулованным румынским биатлонистом?

– (Смеётся.) Может быть и можно, но у команды на самом деле большой потенциал. Здесь очень сильные ребята. Когда я в первый раз приехал в Румынию, думал, куда я перехожу. Вроде все слабенькие ребята, но когда пришёл и на первый летний чемпионат мира я не попал в команду, понял, что всё у них довольно неплохо. Судя по тому, какие ребята показывают результаты при нехватке профессиональной подготовки, они очень сильные и талантливые. Если правильно с ними поработать, румынская команда может удивить многих.

– У команд средней руки обычно не самые лучшие лыжи. Насколько вы уступаете лидерам мирового биатлона в плане инвентаря?

– Уступаем мы очень много, тем более с новыми правилами без фтора. Большие команды работали над этим на протяжении последних трёх лет и явно что-то нашли, как работать с этим материалом. У нас первый опыт с новыми порошками и парафинами был в Эстерсунде, когда мы приехали на Кубок мира в этом году. Лыжи, конечно, уступают лидерам, плюс у больших команд 12 человек стоят за станками, готовят лыжи и их обкатывают. Это совсем другие деньги.

У нас всего два человека, которым надо успеть на трассу подогнать нас. Также они пристреливают нас и потом садятся за руль и везут команду. У нас тренеры — десять в одном. Наш уровень как команды очень сильно уступает большим сборным. Надеюсь, что на следующий год что-то станет лучше.

– Может ваш успех заставит спортивные власти страны обратить внимание на биатлон. Какая у вас ситуация с другим обслуживающим персоналом? В команде есть доктор и массажист?

– У нас вообще никого нет. Стараешься сам искать того же массажиста, договариваешься с кем-то, платишь деньги и идёшь на массаж, если хочешь каких-то результатов. После чемпионата Европы мы впервые увидели в команде массажиста. Сегодня будет первый массаж, и посмотрим, насколько он профессионален. Вообще то, что к нам кто-то приехал, уже большое достижение. Мы очень рады, что в команде сейчас появился свой массажист, а доктора у нас не было и, сожалению, наверное, не будет никогда.

«Норвежцы доминируют за счёт подготовки лыж»

– 16-я позиция после спринта не давала вам больших медальных надежд. С какими мыслями вы выходили на старт гонки преследования?

– Я не думал, что получится бороться за медаль, потому что впереди были норвежцы, которые в этом сезоне всех сильнее на две головы в плане лыж. Не сказать, что они суперталанты и сильнее всех во всём мире. В мире есть много талантливых людей, которые точно также тренируются, но сейчас норвежцы обоими составами могли бы попасть в топ-30 на Кубке мира. Раньше такого никогда не было. Были звёзды в норвежском биатлоне, были сильные ребята. Никто не спорит, что это лыжная и биатлонная страна, но и помимо них много сильных ребят.

Когда я выходил на старт преследования, был очень сильный ветер. Это пошло мне на руку. Я достаточно хорошо стреляю и ориентируюсь в такие погодные условия, за что спасибо нашей русской школе биатлона. Всё-таки в России меня многому научили. Это был мой шанс. Я понимал, что если я смогу совладать с собой, собраться и стрельнуть, то смогу близко подъехать.

– Когда поняли, что завоевать медаль реально?

– Когда я стартовал, понял, что и лыжи очень круто работают, и сегодня вообще мой день. Оставалось только работать на рубеже. После третьей стрельбы я понял, что идёт борьба за медаль, потому что уходил третьим-четвёртым вместе с норвежцем. Последняя стойка стала для меня самой сложной за последние три года: сильный ветер, вокруг меня спереди и сзади норвежцы. Я нервничал, но очень рад, что сумел совладать с собой, собраться и отработать качественно, а потом увидеть, что все мишени закрыты и просто добежать до медали.

– В отличие от других участников Кубка мира у вас получилось четыре соревновательных недели в январе вместо трёх. Насколько сложнее за оставшееся время восстановить силы и подготовиться к чемпионату мира?

– Сейчас я нахожусь на этапе Кубка IBU в Арбере, и у меня здесь ещё один спринт, потому что дорога до дома долгая и смысла ехать в Румынию нет. Для нашей команды проще поехать на соревнования, чтобы оставаться на снегу в Европе. Конечно, в Арбере у меня цель восстановиться и подготовиться к чемпионату мира. Для меня это проходящий старт. Я проведу его как подводящую работу. Надеюсь, что к чемпионату мира я буду в хорошей форме и не сильно скажется, что я до этого много побегал.

– Старт в Арбере можно назвать для вас контрольной тренировкой?

– Да. Это контрольный старт. Конечно, я побегу его на максимуме. Когда люди говорят, что бежали с запасом, это чушь. Если ты выходишь на старт, то выходишь бороться, но перед этим спринтом я буду делать работу, после которой не смогу показать лучшее для себя время. Все тренировки с учётом этого старта будут нацелены на Нове-Место, чтобы быть там уже готовым полностью.

«Смотрим с румынами гонки Кубка России и Кубка Содружества»

– Какая атмосфера в румынской команде? Есть неформальное разделение на местных и российских «легионеров»? Румыны не ревнуют, что вы занимаете их места в команде?

– Первый год, когда мы притирались, было такое, что я занял чьё-то место, но сейчас мы все дружны, и у нас очень хорошая команда. Никто тут не меряет друг друга по национальности. Мы все друг с другом в хороших отношениях, и в этом плане не чувствую никаких проблем.

– Румыны интересуются происходящим в России? Задают вопросы о стране и политике, про отстранение наших спортсменов?

– Я постоянно включаю трансляции наших Кубка России и Кубка Содружества, смотрю каждую гонку. В этом году я весь год живу в комнате с Джордже Бута, который тоже смотрит соревнования вместе со мной, интересуется, кто выиграл, кто как пробежал. Им это интересно. Об отстранении россиян речи не заходило, но плохого я никогда не слышал от моих румынских товарищей про русских.

– На Кубке мира у вас не было дискомфорта из-за российского происхождения? Шведы и норвежцы не скрывают порой своего негатива к россиянам, не говоря уже про украинцев.

– Нет. Ничего подобного не испытывал. Со всеми здесь хорошо общаюсь и ни разу не было никаких проблем.

– Какое впечатление производит биатлонный сезон в России? За кем больше следите на соревнованиях?

– Конечно, я в первую очередь переживаю за удмуртских ребят, с которыми я тренировался: Саша Поварницын, Ильназ Мухамедзянов, Виктор Плицев. Также у меня много знакомых и друзей по всей стране. Я болею за каждого из них. Думаю, что мужской биатлон в России находится на правильно пути, и когда наша команда вернётся на Кубок мира и Кубок IBU, им будет достаточно месяца, чтобы обкататься, привыкнуть ко всему этому, и дальше выступать. Не думаю, что наши потеряли кондиции. Судя по тому, что я вижу по телевизору, они должны быть конкурентоспособны. Ребята у нас очень сильные, и они в полном порядке.

«Когда смотрел трансляции из Ижевска, меня захватывала атмосфера»

– Как часто бываете в России и где в основном тренируетесь?

– В этом году я начинал сборы в мае в Ижевске, в июне был в Белоруссии, в Раубичах, в июле — в Тюмени, а в августе поехал в Румынию, потом поехал на чемпионат мира, вернулся в Ижевск. С октября я снова находился в Румынии, а в ноябре мы поехали на вкатывание в шведский Идре.

– Кто курирует ваши тренировочные планы в ходе подготовки?

– Я второй год работаю с российским тренером. Не буду называть его имени, но тренер у меня из России.

– Я догадываюсь, о ком речь, но если хотите, пусть это останется тайной. В этом году на «Ижевской винтовке» был настоящий зрительский бум. Почему в Удмутрии так популярен биатлон на фоне полупустых трибун в других регионах?

– Я сам был немного удивлён, что столько народу пришло. Это очень радует и обнадёживает. Удмуртия — лыжная и биатлонная республика. У нас много талантливых лыжников и биатлонистов. Нашим болельщикам они очень интересны. Когда я смотрел трансляции, меня очень захватывала эта атмосфера. Слышал слова благодарности Антона Бабикова нашим болельщикам. Спортсмену всегда очень приятно находиться в такой атмосфере поддержки. Даже бежать становится легче.

– На последней до перехода в Румынию «Ижевской винтовке» вы заняли второе место в индивидуальной гонке. Тогда я ехал со стадиона с вашими дядей и тётей и обсуждали с ними этот результат. Насколько ваши родные увлечены биатлоном и сейчас следят за вашими успехами?

– У меня все родные следят. У мамы всегда готов ноутбук, открыта вкладка, куда надо заходить. Сейчас она подписана на Okko, а до этого знала, как зайти через Biathlonworld. Дядя и тётя у меня тоже смотрят и болеют, интересуются и переживают, а потом поздравляют или утешают.

«Жене приходится учиться стрелять заново»

– В межсезонье вы сыграли свадьбу с Еленой Кручинкиной. Как это событие вдохновило вас на дальнейшие успехи и повлияло на отношение к спорту?

– Моя жена меня всегда вдохновляет в спорте. Она такая фанатка биатлона. Иной раз ей это даже мешает. Она слишком много готова тренироваться. Весной стараюсь её останавливать, потому что она каждый день хочет помногу тренироваться. Она меня всегда поддерживает, за что я ей очень благодарен. В любой ситуации она рядом, будь это плохой или хороший результат. Конечно, хочется бегать хорошо, показывать достойные результаты, чтобы она гордилась мной. Я Леной всю жизнь горжусь. У неё за плечами много хороших гонок. Она чемпионка Европы в преследовании и тоже с четырьмя нолями. Я горжусь своей женой и рад, что в личной жизни у нас всё хорошо сложилось.

– В этом сезоне она выступает неровно и не может стабилизировать стрельбу. Насколько тяжело ей даётся возвращение в российский биатлон в составе тюменской команды?

– Человек последние десять лет бегал с левой винтовкой, поэтому перестраиваться очень тяжело. Если я сейчас возьму левую винтовку, ничего не попаду, потому что это всё работает совсем по-другому. Пульс идёт от головы к пальцу и надо вовремя нажимать, а ей сейчас это даётся очень тяжело. Что касается её формы, были небольшие проблемы со здоровьем. Она их решила, но нужно время, чтобы результаты вернулись.

– Неужели не было варианта найти винтовку под левшу, чтобы не приходилось так перестраиваться?

– Когда мы переходили в Тюмень, не было леворуких стволов вообще, поэтому оставался вариант перейти только на правую винтовку. Она девушка способная, поэтому я верю, что сумеет собрать в кучу свою стрельбу, подключить весь свой опыт, и в этом сезоне она ещё себя покажет.

– Насколько вы освоились в Румынии в бытовом плане? Какие впечатления остались от страны?

– Что касается языка, я совсем немножко говорю по-румынски. Могу общаться в команде и понимаю, что говорят, но сейчас интервью давал на английском, потому что это делать гораздо тяжелее. Мне нравится, какие румыны расслабленные по жизни. У нас в России везде суета и привычка всегда пахать, чтобы зарабатывать деньги, а у них другой менталитет. Прикольно, что у них больше релакса в жизни, и всё получается само собой.

Особо я Румынию не посмотрел, потому что нет на это времени. Обычно приезжаю в Румынию на сбор в горах, а времени спуститься нет. Сначала идёт акклиматизация, потом реакклиматизация. Сбор отработаю и уезжаю. Был в некоторых красивых местах. Мне нравится, что вокруг горы. Мне нравится находиться в горах.

«Уроки медицинской помощи пригодились, когда спасал мужчину от эпилепсии»

– Что больше всего вам запомнилось в румынской кухне? Какие у них самые популярные праздники?

– Румынская кухня — это чорба, местный суп, куда накидано всё подряд, но очень вкусный. Ещё мне нравится у них десерт папанаши. Это пончик с разными начинками: повидло, сметана и шоколад. Главный праздник у них — Рождество, как и везде.

– Вам раньше предлагали перейти и в молдавскую команду. Почему вы выбрали именно Румынию?

– Это было на эмоциях поначалу. Я подался в молдавскую команду, а после этого румыны предложили условия лучше. Я извинился перед молдавской командой, что так получилось, но человеку свойственно находиться там, где лучше условия, тем более спортивная карьера недолгая. Я просто выбрал, где лучше условия.

– Молдаване в итоге взяли других российских ребят. Насколько у вас близкие дружеские отношения, с учётом того, что это родственные народы, а в каждой из команд много россиян?

– Конечно, мы всегда вместе. Вообще в Кубке мира очень хорошая атмосфера. Не только русские, молдоване и румыны, но и все вместе. Мы с русским коллективом часто проводим вечера вместе, когда это возможно, хотя часто живём в разных местах и видимся только на стадионе. С тем же Максимом Макаровым из команды Молдавии мы тренировались вместе с 10-11 лет у Руслана Валерьевича Лопатина. Мы вместе росли, вместе попали в сборную Удмуртии и вместе добивались первых успехов. Нам есть, что вспомнить, и когда такие люди рядом, легче становится.

– В юные годы вы спасли в аэропорту Астаны человека, у которого случился приступ эпилепсии. Как быстро сориентировались в такой ситуации?

– Мы вылетали домой со сбора. Получилось так, что мы общались с Макаровым, Плицевым и Мухамедзяновым, что-то рассказывали друг другу. В какой-то момент я обратил внимание на мужчину, у которого перекосило всё лицо. Потом он упал, а я сразу побежал к нему. Видел, что у него началась эпилепсия. Незадолго до этого мы проходили уроки медицинской помощи, и я знал, что нужно делать. Сначала я его перевернул на бок, чтобы он не задохнулся, потом попытался открыть ему рот, чтобы он не проглотил язык. Я это делал пальцами, и он мне чуть не откусил фалангу. Хорошо, что подошёл ещё один мужик с ложкой, который помог мне открыть рот и достать язык. Потом его увезли, но мужчина остался жив, и всё хорошо.